Глаза не обманули. Наивреднейший бегунок цепко сидел на вершине полукруга.
В груди Надежды Прохоровны под прижатыми ценностями все помертвело. В голове стучали мысли: «Так, Надя, успокойся. Никого тут нет. Ничего не пропало. Дверь закрыта. Вокруг полно соседей, территория охраняется…»
Но ведь кто-то же в номере побывал! Кто-то шарил под матрасом, приподнимал его, смотрел, что внизу лежит, – именно тогда и вывалился носовой платок и выбился уголок простыни! Но этот кто-то сразу не заметил, что платок упал, не удосужился вернуть его обратно в точности… Или… платок выскользнул незаметно… а этот кто-то случайно отшвырнул его ногой ближе к изголовью и туда же положил обратно?
Или кажется ей это все?
Да нет! Не кажется! Вон застрявшая змейка бегунком сверкает! Вон простыня висит! Был обыск! Был!!!
«А что искали? Кошелек на месте, паспорт не тронули…
Документы! Искали документы Пети!!!
Ох, Боженька ты мой… Ох, папка…»
Как наяву, Надежда Прохоровна увидела зеркально подобный номер Виталика. Вот он скачет по комнате, кусает пальцы, потом, уже от окна, подбегает к вешалке и цепляет дубленку… Из номера он уходит без папки в руках. Рыжая папка остается лежать на углу комода.
Вот растяпа!! Павиан влюбленный!!!
Гнев словно под зад ударил бабу Надю и подбросил с кровати. Она вскочила на ноги, кое-как, одной рукой прижимая к груди родимый паспорт и кошелек, надела халат и, чуть не забыв, что вставная челюсть продолжает отдыхать в стакане на умывальнике, бросилась к двери.
Потом одумалась. Тапочки и зубы надо все-таки надеть.
Разжалованный в павианы Мусин мечтательно и чуть пьяно ходил по номеру: собирал впечатления за вечер. На стук в дверь он бросился отпирать с мгновенно забившимся в надежде сердцем…
На пороге в совершеннейшем беспорядке и с диким взором стояла не очаровательная Марина, а растрепанная Надежда Прохоровна: халат завязан наперекосяк, шевелюра всклокочена, к груди прижато нечто, наверняка исключительно ценное. Ввалившись в крохотную прихожую, она задом запечатала дверь и просипела:
– Папка, Виталик!! Где папка?!
– На месте, – оглянувшись, пораженно ответил Мусин.
– А документы?!
– Тоже… на месте.
– Откуда ты знаешь?! Проверь! Открой!
– Да зачем?! Что случилось?!
– Папку открой, – с закипающей тихой злостью приказала баба Надя.
– Не буду, – отходя от двери, произнес Мусин.
– Почему?
– Потому что они на месте.
– Виталик, мой номер обыскивали, – тихо, стараясь произвести нужное впечатление, сказала Надежда Прохоровна.
