Надежда Прохоровна задержалась. И сказала приветливо:
– Добрый вечер. Не спится?
– Да вот! – обрадовалась вниманию девушка. – Поссорилась с мужем! Сидит теперь в баре на берегу.
– Напьется? – Сочувствия в голосе бабушки Губкиной прибавилось. Ее покойный Вася, бывало, так в пивных засиживался – еле жив до дому добирался!
– Ну что вы! – В изящной ручке колыхнулась сигарета. – Саша не пьет. Боюсь – накрутит себя.
– Чего накрутит?
– Не чего. Кого. Себя! Без меня он начинает обсасывать обиду, одни и те же слова, одну и ту же ситуацию… Когда я рядом, он отвлекается. Не сосредотачивается на пустяках.
– Так иди к нему.
– Обстоятельства неподходяще сложились, – вздохнула девушка и сменила тему: – Ваш племянник сегодня поболтал немного с нами, вас Надежда Прохоровна зовут?
– Да.
– А я Кларисса. Можно – Клара. Вы надолго приехали?
– Как понравится.
– А мы поженились два дня назад! – обрадованно доложила Клара.
– И уже поссорились?
– А! Бывает, – уже вполне беспечно махнула девушка сигареткой. – Нашли свою Ирину?
– Нет, – помотала головой Надежда Прохоровна, оглянулась на главный корпус: из больших стеклянных дверей его валом повалил народ.
– Кино закончилось, – сказала Клара. – Из-за него и поссорилась, – взгрустнула вновь. – Я терпеть не могу мордобой, Сашка смотрит все подряд, где стреляют из пистолетов…
По извилистой, основательно побелевшей спинке «ящерицы» к корпусу Б топали два крепких кривоногих мужика среднего роста. Надежда Прохоровна еще за обедом обратила на них внимание: эти парни выбивались из общего контингента отдыхающих. Неулыбчивые, даже хмурые кавказцы с переломанными носами практически молча перемалывали пищу, тот, что помладше, весь ужин нырял глазами в обольстительное Маринкино декольте.
– Добрый вечер, – промурлыкала мужикам Кларисса. – Кино понравилось?
– Нет, – отчеканил старший кавказец.
– Доброй ночи, – подсластил гортанное «нет» более молодой. Хотел вроде бы задержаться на веранде, но второй мужчина, оставляя дверь приоткрытой, дождался, пока тот не войдет в дом прежде него.
– Какие буки, – вздохнула Клара и затушила сигарету в пепельнице.
Надежда Прохоровна согласилась с аттестацией, попрощалась с девушкой, пожелала ей примириться с мужем и пошла к себе.
Уже начиная подремывать в постели под бубнящий телевизор, Надежда Прохоровна поняла, что все-таки простыла в дороге. В носу свербело и хлюпало, начинала ныть нижняя челюсть, где когда-то неудачно удалили коренной зуб, – вернейший признак приближающейся простуды.
