Холмик подарил Рэму возможность выстрелить еще раз – перед тем, как бронированная махина начнет давить огневую точку, мешая двух истребителей с землей.
Выстрел!
Медленно-медленно сползают с ведущего колеса черные траки. «Гот-тов, гнида! Дальше не пройдешь, гнида!» – с удовлетворением заметил Рэм.
– Ты ему гусеницу! Ты ж гусеницу ему! – орал счастливый Фильш, пока тяжелая туша стального жука неуклюже разворачивалась, теряя остатки гусеничной ленты. – Ну, повезло-о…
И тут их накрыло длинной очередью из крупнокалиберного пулемета. Броневик федератов, прячась за титаническими спинами «Ураганов», щедро сыпал в них свинцом.
Лежа на дне ячейки, Рэм боролся с искушением объяснить идиоту, что везения тут – с гусеницей – не больше половины. Можно изуродовать трак тяжелой пулей из «Дурехи», и он лопнет. А можно попасть в него, и – ничего, выдержит, хоть и покалеченный. Вот – везение! Случается оно только с теми, кто знает, когда именно «Ураган» покажет гусеничную ленту. Сбоку она закрыта броневым щитом. Спереди – другим, закругляющимся книзу. И только если «Ураган» приподнял «рыло», у истребителя есть капелька времени – вмазать в приоткрывшиеся траки. И только с очень маленькой дистанции. Хладнокровно. Зная: если гусеница выдержит попадание, то очень скоро она проедет по твоему позвоночнику…
Ничего Рэм не сказал Фильшу про такое «везение». А сказал он вещь куда как более простую:
– Надо убираться отсюда.
– Что? А?
– Живо за мной!
И они поползли по дну окопа к тому месту, где настырный пулеметчик их не нащупает. Поблизости ребята из артроты щедро лупили из противотанковой пушки. Слушая ее заливистый лай, Рэм понял: «Нашего добивают. А что, он им теперь подставил борт в три четверти, так ребята не постесняются дырок наделать…»
Рэм осмелился встать, лишь добравшись до того места, где сыпал очередями станковый пулемет.
«Наш?»
Поднявшись, он заметил, что у пулемета стоит расчет в новенькой форме ополчения. От кого-то из пулеметчиков разило дерьмом Помимо этих двоих в окопе оставался еще один стрелок, беспрестанно передергивавший винтовочный затвор. «Все до последнего патрона сейчас высадят…» – подумал Рэм.
Больше живых ополченцев он не видел. Мертвых – да, валялось множество. И даже чья-то срезанная осколком голова лежала на дне окопа. Пулемет засыпал ее макушку горячими гильзами. Остальные бойцы из генерал-губернаторской рати либо разбежались, либо лежали где-то за линией окопов, получив пулю в спину.
