Прижавшись плечом к дверце автомобиля, она искоса поглядывала на Мика. Он до сих пор ни словом не обмолвился насчет того, что они знакомы с детства, и это удивляло Фэйт.
— Мне кажется, ты хочешь меня о чем-то спросить, — проговорил он, бросив на нее мимолетный взгляд. — Смотри вперед и задавай вопросы. А вот отвечу я на них или нет, это уж посмотрим.
Фэйт неохотно отвела взгляд от скульптурного лица мужчины.
— Ну? — спросил Мик, и вдруг заметил, как она облизала языком пересохшие губы. Ему стало страшно. Если она еще раз так проведет язычком по губам, я потеряю над собой контроль и поцелую ее, испуганно подумал он.
— Ты… — Она поморгала. — Ты помнишь то лето, когда учил меня ездить на лошади?
Ответ последовал мгновенно.
— Да, помню. Помню, как нашел тебя в овраге и вначале решил, что вижу перед собой маленькую фею. — Мик усмехнулся. — А я-то думал, ты обо всем забыла.
— Поначалу я тебя не узнала. И только вчера вечером, когда ты помог мне развязать шнурки на сапогах, я вдруг вспомнила, как давным-давно ты так же зашнуровывал мне теннисные туфли. Так странно, — добавила она, волнуясь и потому глядя в окно. — Мне кажется, я звала тебя тогда Майком, но больше я ничего не помню — просто ощущение счастливого лета.
Мик медлил с ответом, и Фэйт почувствовала, как сердце ее болезненно сжимается. Неужели он все забыл? Вполне возможно. Мужчины, как правило, начинают зевать при разговорах о прошлом, а затем стремятся убежать от них в пивной бар или на рыбалку.
Когда она решила, что Мик так и будет молчать, он вдруг заговорил, и голос его дрожал как отдаленный раскат грома:
— Одно ощущение и никаких воспоминаний? Так вы забыли, как называли меня лучшим индейцем на всем белом свете?
У Фэйт вырвался смущенный смешок, и в то же время ей неожиданно понравилось, что он поддразнивает ее. Вообще-то, глядя на нынешнего Мика Пэриша, трудно было предположить, что этот мрачный исполин способен говорить таким игривым тоном.
— Серьезно, я так говорила? Боже, и как только вы терпели меня?
— Это было совсем несложно. Вы были такой крошкой и при этом удивительно серьезной.
Мик не сказал, что потратил тогда уйму времени, прежде чем сумел развеселить ее. Ему самому уже не верилось, что когда-то он был юным и полным надежд мальчишкой.
Но об одном моменте он не мог не сказать:
— Вы были первым существом на целом свете, кто называл меня индейцем с восхищением и гордо.
Фэйт резко повернулась и, нахмурившись, вгляделась в его лицо.
