Манфредо пожал плечами.
— Так журналисты добывают свой хлеб…
Он продолжал читать. Ни одна статья не обходилась без упоминания о гибели его первой жены. Естественно, не забывали отметить, что она была беременна. Манфредо гневно отшвырнул газеты прочь. Ему не хотелось вспоминать об этом кошмаре. Теперь все в прошлом. Настоящее воскресит его душу, излечит глубокие раны и принесет счастье.
Вдруг ему пришло в голову, что он не сумеет завоевать Эмили. Слишком мало времени было у них для знакомства. А если он потерпит фиаско, она неизбежно окажется в лапах Сальваторе — этот-то пойдет на все, чтоб заполучить Эмили. Манфредо в ужасе закрыл лицо руками, не в силах думать о том, что его чудовище-братец растопчет столь нежное и доверчивое создание.
— У тебя на душе, наверное, кошки скребут, — заговорила Эмили, ласково глядя на его убитое горем лицо. — Все эти воспоминания о жене…
Манфредо смертельно побледнел. Стиснув зубы, не в силах терпеть жгучую боль, пронзающую сердце, он опрометью кинулся в свою комнату.
— Я больше не могу смотреть, как ты мучаешься!
Услышав этот вопль отчаяния, Манфредо вздрогнул. Нежные руки Эмили робко коснулись его спины, и на глазах у него выступили слезы.
Еще минута, почувствовал Манфредо, и я выложу ей всю ужасающую правду о своем подлеце-брате! Она узнает, что Сальваторе доставляет удовольствие причинять зло родным и близким, она поймет все с полуслова и будет предельно осторожна, не отходя от меня ни на шаг.
— Прости, — прошептала она. — Мне не следовало тебя обнимать, я просто хотела извиниться…
— Ты? За что?
— Это из-за меня тебе разбередили старые раны. Мне трудно даже представить, что значит потерять любимого… Тебе пришлось опять пережить ту ужасную трагедию. Прости ради Бога, это я во всем виновата.
— Нет, не ты, — упрямо возразил Манфредо.
— Как ни крути, я не избавлюсь от чувства вины. Ты был ко мне так добр, ты заботился, оберегал и учил меня уму-разуму… Думаю, теперь нашим дорожкам суждено разойтись. Я соберу пресс-конференцию и заткну всем рты, а ты… ты получишь долгожданный покой.
Взглянув в грустные глаза Эмили, Манфредо понемногу успокоился. Взяв ее лицо в свои руки, он долго и пристально изучал его выражение.
— Ты ни в чем не виновата! — твердо произнес он, стараясь убедить в этом Эмили, которая беззвучно плакала, и крупные слезинки струйками стекали по щекам. — Скорее ты должна быть обижена, что я вверг тебя в этот кошмар!
Манфредо невольно притянул к себе плачущую Эмили. Она была такой нежной и трогательно печальной, с дрожащими слезинками на кончике подбородка и с беззащитным, доверчивым взглядом… Манфредо наклонил голову и стал ловить губами прозрачные солоноватые капли, бегущие по ее заплаканному лицу.
