Я молча гладила его волосы, целовала жёсткую кожу щёк.
Немного погодя увидеться с Олегом прибежал дядя Николай.
Он бросился к Олегу, и они замерли, стиснув друг друга в объятиях. Но времени было мало. Начали обсуждать: как же вырваться из клещей врага?
Не хотелось Олегу покидать свой Краснодон, уходить от товарищей. Они мучились в застенках гестапо. Что же сделать? Как им скорей помочь? Олег строил планы: связаться с партизанами и прийти на помощь друзьям.
И опять вспомнил Олег новогоднюю свою неудачу:
- Да, не послушались тогда ребята! Легче было бы даже и умирать, если бы мы после такого взрыва попали в гестаповские руки.
Тут я рассказала сыну о Жене Мошкове, про слова полицейских, будто бы Женя выдал адрес Олега и даже привёл их на квартиру к своему комиссару. Олег вскочил, на лицо его снова вернулась краска:
- Не верь провокаторам! Женя - герой! Он на допросе четвёртого января плюнул жандарму в морду и погиб, не сказав ни слова.
Хотелось говорить и говорить с сыном без конца, но полиция была рядом и искала Олега.
Лидия Макаровна уверяла меня, что всё будет хорошо и чтоб я не беспокоилась. Она уже приготовила Олегу место, где он может при случае спрятаться.
В конце концов решили идти через день утром; под видом мешочников взять санки и выйти из города. Мы попрощались с Олегом и пошли домой.
А в двенадцать часов ночи к нам ворвался немецкий офицер с полицейскими.
- Где Коростылёв?
На этот раз брату уйти не удалось. В погреб он спрятаться не успел немцы с улицы осветили мою комнату ярким фонарём. Но Николай и тут не хотел сдаваться. Он бросился на свою кровать и, перед тем как накрыться одеялом с головой, успел что-то шепнуть жене. Немец, угрожая револьвером, кричал:
- Где Коростылёв?
Жена брата, Ольга Александровна, ответила:
- Нет его дома. Ушёл. Куда - не знаю.
Тогда гестаповец спросил:
- А кто это спит там в комнате?
- Это... немецкий офицер.
Немец подошёл к кровати и что-то начал говорить по-немецки. Конечно, дядя Коля молчал - он плохо знал немецкий язык. Одеяло полетело на пол:
- Ага, попался наконец!
Удары кулаком и ногами. Закричал Валерик. Ольга Александровна кинулась к мужу. Фашисты избили и её.
В семь часов пришли за ней. Я была как мёртвая. В мозгу стучало одно: "Олег, Олег! Как же он теперь уйдёт?"
Мы остались с мамой и с маленьким Валериком. В девять часов опять пришли гестаповцы с переводчиком, несколько полицейских и Захаров.
Снова повальный обыск, ещё раз перерыли всё в квартире.
