Оставалось одно: немедленно выезжать брату с семьёй и Олегом. Для них и для шести рабочих дали подводу. Договорились на подводу уложить все вещи, самим идти пешком. Как же не хотелось Олегу оставлять свою бабушку, да ещё больную! Раз десять на дню он умолял меня:
- Береги бабусю!.. Бабушка, - бросался он к ней, - где твой партбилет? Хорошо ли ты его спрятала? Немцы придут - сейчас же с обыском!
Бабушка слабо улыбалась:
- За меня не бойся. Я уже приготовила место для билета, да такое надёжное... Не взять его врагу. Руки коротки у ката. Ты сам, Олежек, будь осторожен. Дядю Колю слушайся...
Так они утешали друг друга.
Перед отъездом Олег, конечно, забежал попрощаться с Линой. Он просил её, если не удастся выехать, прятаться от немцев, быть стойкой, духом не падать и ждать возвращения своих.
А мне он сказал:
- Обо мне не беспокойся, мама. Будь уверена, я найду себе дело. Я думаю, что мне лучше всего пойти в армию или в партизаны. Недаром я выбивал сорок восемь из пятидесяти возможных. Теперь вот как пригодится!
- Сыночек мой, - пробовала я возражать ему, - это хорошо, что ты такой, но ведь тебе только шестнадцать лет!
- Соловей хоть и маленький, да голос у него большой, - отшучивался Олег. - Во всяком случае, за чужими спинами отсиживаться не стану. Нет уж!..
Я волновалась за Олега, знала: у него слово не разойдётся с делом. Но что я могла сделать? У птенца отросли крылья, и родное гнездо стало тесным ему.
Утром 16 июля я собирала в далёкий путь самых дорогих и близких моему сердцу людей. Вместе с ними уезжала моя приятельница, чертёжница геологического отдела, Елена Петровна Соколан. Олег любил и уважал Елену Петровну, она была нашим другом.
Проводила я их за город. Там на окраине молча обняла сына, крепко его поцеловала.
- Делай всё так, как подскажет тебе твоя совесть, - сказала я ему на прощанье.
Долго ещё Олег оборачивался и махал кепкой.
Совсем разбитая, я вернулась домой. В нашем милом домике, где недавно было так шумно и уютно, полно радости и веселья, где не умолкал смех Олега, шутки дяди Коли и бабушки, стало пусто, глухо, одиноко. Всё было сдвинуто с привычного места, разбросано. И не было его, моего Олега...
В отчаянии я бросилась на пол и долго лежала так, немая, опустошённая...
ВРАГИ
Настали тревожные дни. Отступая, прошли через Краснодон последние воинские части. Город опустел; казалось, он вымер.
Все, кто не уехал, попрятались в домах и с тяжёлым предчувствием, как смерти, ожидали врага. Мы с мамой в доме остались одни, жили в тоскливом напряжении, стараясь не думать о страшном.
