— Слушай, дочка. ночью могут прийти молодые. поиграться. кричи, не давайся. кричи, что заразная, что больная, что у тебя сифилис.
Я Вцепилась в старика:
— О, не нужно сюда заходить, отец! скажите им, что не нужно. Я Беременна! Я Больна!
— Да разве они послушают меня, дочка? Разве я могу?.. — Вздыхая, старик отстранился, и мне показалось, что он провел рукой по своей военной форме, давая понять, что он в стане врагов.
Когда охранник ушел, я снова улеглась на свою травяную постель. Не успела я задремать, как вдруг слышу: клацнул тяжелый замок. Меня точно током прошибло.
Дверь с треском распахнулась.
Несколько безумных лучей заметались по бане, пока не ударили мне в лицо.
— Фрау! Фрау! — заорало несколько голосов. — Фрау — корош!
Я спрыгнула со скамьи и забилась в угол.
— Что вам нужно? — закричала я. — Что вам нужно?! Я за — разная! Заразная — а-а — а!
— Я — a, я — а! — хохотали немцы. — Заразная — корош фрау!
Все, что произошло дальше, не поддается описанию. Если ад в Преисподней — это огонь, то ад на земле — это насилие, когда тебя разрывают на части, сминают в ком, кусают, грызут и обливают мерзостью. Я Была раздавлена, расплющена, выжата, уничтожена. меня не осталось… Я Потеряла сознание.
Очнулась под утро. Слышу женский голос:
— Посмотри, женщина в бане лежит. Кто это затянул ее туда?
Немцы. Не знаешь? А Кто такая?
— Ясное дело, если бросили в баню, значит, наша.
— Мертвая?.. Живая?
— Молодая…
Я открыла глаза. Никого. Пусто.
— Живая! Она живая!
— Слава Богу, что живая!
Что это? Никого нет, а голоса слышатся так явственно. Совсем близко. Я обвела взглядом помещение и вдруг заметила в потолке большую щель и за нею какое‑то движение. Да, конечно, там ведь второй этаж, видно, склад или каморка. К женским голосам примешался мужской, позвал их, и вскоре стихли и движения, и голоса.
Я лежала на мокром цементном полу, понимала, что нужно подняться, но не могла, не было сил. Наконец с трудом оторвала тяжелую, как чугун, голову, но она снова бессильно упала… Жить не хотелось. Незачем было жить. «Повеситься! — промелькнуло в голове. — Да, да! Вон крюк». Я нащупала на полу ремешок от юбки. «Ну, вот и хорошо!» Только бы добраться до крюка. У Меня появилась цель, задача, она придала мне сил. превозмогая боль, я кое — как поднялась на колени, потом, ухватившись за край бочки, подтянула себя, поднялась на ноги. руку обдало прохладной водой. Я Взглянула на свое отражение в бочке. сосредоточенное, слегка опухшее лицо девушки. «Да ведь она любит жизнь, эта Галя! Она любит все возвышенное, чистое, — звучал внутри мой собственный голос. — КТО сказал, что это конец? Разве этого конца ждут от меня мои друзья, Илья, тетя Марфа?»
