.
В эти же дни еженедельное приложение к «Правде» в статье под знаменательным заголовком «"Верхи" и "низы"» сообщало своим читателям, что за последнее время в районах сильно дебатировался вопрос об отношении «центров» к районам, о «верхах» и «низах». Какой бы вопрос ни стоял в порядке дня, эта проблема поднималась обязательно. Центры оторвались от мест, «верхи» стали генерала- ми — шумели на районных партконференциях[73].
18 января в Москве была созвана общегородская конференция РКП(б). В фокусе ее внимания оказались те же вопросы о взаимоотношении центров и районов, партийных комитетов с комфракциями в Советах. Представители децистов Е. Игнатов, Н. Лисицын выступили с проектом резолюции, предполагавшим необходимость коренного пересмотра положений Конституции 1918 года и в частности — ликвидацию фактически независимого Совнаркома с передачей его функций Президиуму ВЦИК, подотчетному съезду Советов. Докладчики децистов выразили недовольство тем положением, когда центральная власть принимает решения без учета мнения местных органов. Официальный проект резолюции московского комитета РКП(б), составленный в нейтральном духе, спасло от провала лишь энергичное выступление предсовнаркома Ленина, который назвал проект децистов отдающим «тиной местничества» и, напротив, подчеркнул, что по его мнению, разруху можно уничтожить «только централизацией, при отказе от чисто местнических интересов»[74].
Но уже 2 марта 1919 года московская губернская партконференция, пользуясь тем, что внимание руководства Цека было полностью поглощено открывшимся I конгрессом Коммунистического интернационала, заняла особую позицию в вопросе партийно-государственного строительства, поддержав проект резолюции децистов с критикой политики Цека и требованием пересмотра советской Конституции, и для проведения своей точки зрения избрала в число делегатов на предстоящий VIII съезд РКП(б) представителей группировки «демократического централизма».
На съезде, открывшемся 18 марта, течение децистов впервые получило возможность в самой подходящей аудитории заявить о себе и выразить недовольство политикой кремлевской верхушки, накопившееся на средних этажах руководящего аппарата. Однако выступление их основного докладчика Осинского оказалось более скромным по сравнению с его правдинскими публикациями. Опуская вопросы о терроре и свободе слова, он сосредоточил внимание на болезненной для местных властей безответственности уполномоченных центральных ведомств. Военная обстановка заставляла сосредотачивать исполнительные и законодательные функции в руках небольших коллегий и просто отдельных лиц. «Это должно было привести к укреплению того бюрократизма, который с другого конца начинает сейчас к нам протекать в лице старых чиновников», — говорил Осинский
