Система КПСС погибла, не завершив цикл своего становления. «Новый класс» так и остался классом «в себе» из-за страха самоидентификации, отказа пойти по пути буржуазии, которая культивирует и делает привлекательным для масс неравенство, основанное на частной собственности. Сыграла роль боязнь признать неравенство и обосновать его неизбежность, открывая доступ для всех энергичных и даровитых к движению наверх. Страусиная позиция коммунистического истэблишмента по отношению к самому себе ограничила возможности советской системы эволюционировать в соответствии с потребностями времени. Неизбежными ее спутниками стали социальное лицемерие, ложь, затем внутреннее разложение и бессилие, приведшие к гибели Партии-ордена. Идеократам не хватило силы и духа на создание идеального фактора на пороге постиндустриальной эпохи. Собственно говоря, у КПСС отсутствовала идеология «для себя», следовательно, она лишала себя возможности культивировать свой аристократизм, культуру и пропагандировать свою привлекательность. Вместо этого заставляли говорить о пролетариате, его непогрешимости, всемирно-исторической роли, и т. д. и т. п. Кого из интеллектуалов и вообще порожденцев научно-технической революции в конце XX века могло привлечь это иконизированное изображение пролетариата?
В настоящее время в формировании государственной элиты представительский принцип Партии-ордена — принцип выдвижения и отбора— заменен принципом «демократической» выборности снизу. Пока недостаточно ясно, насколько это будет приемлемо в российских условиях. Ранее бюрократ имел двойной контроль над собой — контроль непосредственного руководства и контроль Партии. В настоящее время эффективный контроль над аппаратом власти остался только по вертикали власти сверху. Демократический контроль снизу носит эпизодический характер и изначально бывает поражен вирусом «локального кретинизма», по выражению Троцкого. При большевиках это стало ясно уже в 1918 году. В свою очередь либеральные деятели начала 1990-х годов силою вещей раньше всех пришли к выводу, что опыт коммунистической партии намного полезнее нынешней власти, чем далекие политические миражи и незавидная история многочисленных родственных партий социалистического и демократического толка. Но чтобы повторить опыт КПСС и обрести ее возможности, любая партия должна стать не только политическим, но и социальным феноменом, а это уже далеко не либерализм. Современная государственная система власти в России задыхается от отсутствия такого института формирования и преемственности власти, как Партия-орден. Поэтому в силу практической необходимости развитую, прогрессивную организацию заменяют суррогаты кланового и ведомственного характера.
