— Ладно, ладно. — Уокер неохотно отвернулся от хараката. — Обещаю. Я не стану трогать этого вонючего карлика.
— Да, лучше не трогай. — Пес перестал рычать.
Они пошли прочь, но человек не удержался и обернулся.
— Ничего, настанет день, и я…
— Этот день может не настать никогда, — предостерегающе сказал ему Джордж. — Лучше смирись.
— Ладно. Я тебя услышал. — Нагнувшись, он потрепал пса между ушами. — Не хочу, чтобы меня снова заперли.
Но как он ни старался, какие усилия ни прикладывал, Уокер не мог избавиться от образа гуабы, глумливо насмехающегося над ним из-за столбообразных ног уходивших виленджи.
Еще хуже было то, что он не мог навсегда избавиться от встреч с выдавшей его тварью. Хотя загон был и большим, размеры его все же были ограничены, как и возможности уклоняться от нежелательных встреч. Все следующие дни и недели во время прогулок и пробежек, которые он делал, чтобы поддержать физическую форму и дух, Уокер сталкивался с гуабой. Несколько раз во время таких встреч Уокеру казалось, что маленький инопланетянин на резиновых ножках издевательски ему улыбается.
Было легче, когда он бегал с Джорджем. Он привык не только к его обществу, но и к прямодушию, и к здравому подходу к сложившейся ситуации. Однажды его четвероногий друг заметил:
— Стимулятор мозга, который впрыснули в меня виленджи, не сделал меня ни хирургом, ни инженером, ни даже лаборантом. Единственное, что я получил, — это здравый смысл, а его у нас, собак, и без этого хватает.
Воспоминание о здравом смысле удерживало Уокера от того, чтобы налететь на ухмыляющегося гуабу и открутить ему с плеч голову. Убедившись, что система слежения виленджи далека от совершенства, Уокер подозревал, что если повезет, то он расправится с негодяем и выйдет сухим из воды. Однако риск был слишком велик и не стоил того удовлетворения, какое Уокер получил бы, разделавшись с гуабой. Может быть, его не убрали бы навсегда, как трехногого, но могли на всю жизнь запереть в маленьком загоне, а это было бы хуже смерти. Как хороший оптовый торговец, он уже давно научился не слишком надеяться на будущее. На кону сейчас было его будущее, а не груз концентрата или фасоли, а значит, надо быть осторожнее, чем когда-либо.
Некоторое утешение Уокер нашел в том, что стал угрожающе смотреть на гуабу, когда их дорожки пересекались. Какое воздействие оказывали эти взгляды на карлика и лишали ли они его сна, Уокер не знал. Все зависело от того, насколько хорошо гуаба умел истолковывать выражения человеческого лица. Но Маркус лучше себя чувствовал, одарив врага убийственным взором, когда встречались их взгляды. Уокер сомневался, что виленджи изолируют его за это, так как думал, что и они не разбираются в человеческой мимике.
