Ти отличался от нее во многих отношениях, но они оба разделяли страсть к защите медведей и также как он, большую часть времени она была одна. Как будто этого было достаточно. А все потому, что он оставался в медвежьей форме вместо того, чтобы самому непосредственно подойти к ней. Всего лишь однажды Ти приблизился, когда она застукала его за обнюхиванием ее жилища. В то время как между белых простыней он обнаружил красный кружевной лифчик и трусики. Он все еще хранил в памяти ее аромат, и ему оказалось не по силам побороть искушение.
Почему исследователь медведей, живя здесь, на природе, нуждается в таком ослепительном, непрактичном нижнем белье? Он разорвал веревку и начал кататься по белью, втирая в себя ее возбуждающий аромат.
Интересно, на ней сейчас одеты те же красные кружева?
Когда она появилась у своего жилища, он забыл о своей силе и вырвал дверь ее пикапа, напугав до полусмерти
Ти пронес девушку через задний ход своего нового бревенчатого дома и кухню, которой никогда не пользовался, положив на широкий диван, он стал наблюдать за ней. Тупая боль в груди становилась все сильнее, пока мужчина пристально вглядывался в первую женщину, которая когда-либо смогла причинить ему боль.
Он постоянно думал о ней. Она вела себя очень храбро и пыталась противостоять тем мужчинам. Также Ти знал, что она была умной и очень бесшумной, потому что однажды попала в него дротиком. Это, конечно, не убило его. Но было унизительно знать, что она смогла подкрасться достаточно близко, чтобы подстрелить, а он даже не почувствовал ее. Какой бы ненормальной ни была причина, девушка находилась так близко, и он опять думал об этих проклятых красных трусиках.
С тех пор как Ти пережил свою человеческую мать и сводную сестру, он тщательно избегал серьезных отношений, поэтому до сих пор очень переживал. Мужчина согнулся от щемящей боли в груди. Печаль так сильно причиняла боль, что даже со временем не исцелялась. Он стоял, пристально глядя на ту, которую так хотел, и знал, что не может получить. Ти вздохнул. Ему было бы мало смотреть на нее издали.
Луиза глубже вжалась в теплую подушку, когда звуки прекрасной музыки повторились, успокаивая ее. Она узнала в них “Humming Chorus”[1].
Девушка открыла глаза и пару раз моргнула, уставившись на удивительную потолочную балку, которая переливалась золотом от дневного света.
- С возвращением. – Произнес знакомый и глубокий голос. Но Луиза не понимала, откуда он доносится.
