— Спи спокойно, романтик-собутыльник, — пожелала Лесандрин, стоя у двери.
— А поцеловать?!!! Я ж не усну, — раздалось с кровати.
— Спокойной ночи, — девушка решила проявить твердость и, наконец, уйти.
— Ну в щечку, а? Ну, Леся… Леся, — пытался дозваться странник, — Жестокая ты, Леська! Трудно, да, больного в щечку поцеловать?
Лесандрин с минуту послушала это возмущение, а потом решила, что лучше чмокнуть в щечку и спокойно лечь спать, а то еще поперебудит всех своими криками.
Отойдя от двери, девушка наклонилась над притихшим Атаном и потянулась, чтобы честно исполнить его просьбу. В последний момент Атан повернул голову и прижался губами к ее губам. Девушку, словно током ударило. Она дернулась и, потеряв равновесие, села… Прямо на больные голени странника. Он взвыл раненным зверем, а девушка подскочила на месте, выкинув из головы обиду на Атана:
— Прости, прости, прости, — причитала она, бегая у кровати.
— Ничего, — процедил он сквозь зубы, пытаясь сдержать стон. — Любви без боли не бывает.
— Атан! Не мели чушь, и вообще, что ты себе позволяешь?! — Она уперла руки в бока, пылая праведным гневом.
— Все вы женщины такие, — возмутился побледневший от боли мужчина, — вечно выясняете отношения не в тот момент.
— Слушай, — Леся не могла смотреть на то, как он мучается, и сменила гнев на милость, — мазь от ожогов у тебя или у Милады?
— В тумбочке посмотри, — прохрипел Атан, переживая новую вспышку боли. — Миладка днем перевязку делала, пока еще трезвые были. Должна была там оставить.
Мазь нашлась быстро, а заодно с ней и обезболивающее, которое она тут же влила в рот сопротивляющемуся пациенту. Лесандрин пришлось еще немного потревожить странника, для того, чтоб сесть на кровать и положить его голени на свои колени. Аккуратно размотав повязку, девушка намазала заживающую кожу толстым слоем мази и спросила:
— А почему у тебя так медленно заживает ожог? Помнишь, в заповедном лесу у меня тоже руки обгорели, но зажило все намного быстрее. Через два дня я и думать забыла о боли, только шрамы небольшие остались.
— Лесь, я в отличие от тебя и Милады всего лишь человек. Хрупкая оболочка, которую смять — как нечего делать. Вы обладаете даром. Регенерация у вас не в пример моей лучше. Хорошо, что Миладка по части лекарств — гений. Если бы не эта мазь — прощай ноги, — Атан сдавлено простонал и откинулся на подушки. На лбу крупными каплями блестел пот. Весь алкоголь из организма, как ветром сдуло и боль мужчина чувствовал настолько остро, словно его резали на живую.
