Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие | страница 35



И пусть в печали нас нельзя утешить,
Но он, Учитель, нас учил всегда:
Не падать духом, головы не вешать,
Какая б ни нагрянула беда.

Конечно, все эти и многие другие стихи наизусть знали миллионы советских людей и, само собой, Юра, Феля, Вася, Саша и Галя Котельниковы…

3

Стоп, а кто они? Что за Галя и Саша? Откуда взялись? Почему мы о них вспоминаем?

Да потому, что не вспомнить нельзя! Сегодня Галина и Александр Котельниковы – последние оставшиеся с нами родственники Василия Аксенова, способные рассказать о детских годах писателя. Одиннадцать лет провели они вместе в коммуналке на улице Карла Маркса. Пережили репрессии, голод, холод и нищету военных лет и перемены лет послевоенных…

* * *

Бывало, Аксенов дарил и подписывал свои книги. Часто – родственникам. И всегда – с добрейшими словами – им, своим племянникам Саше и Гале, с которыми остался дружен на всю жизнь. Сегодня они пребывают в добром здравии, живут в подмосковной Черноголовке и, любезно показав мне автографы на его книгах, рассказали об общих детских годах в Казани.

Среди подписей есть и такие: «Галке и всем моим казанским милым и любимым»[19], «Ксении Васильевне, Матильде Андреевне, Галине Евгеньевне с электропоцелуями»[20], «Целую вас, дорогие наши женщины с Карлы-Марлы»[21].

«Карла-Марла» – это, как вы, должно быть, догадались – улица Карла Маркса, на которую, в деревянный дом № 50, хмурым днем 1938 года рослый худощавый мужчина с выразительным грустным лицом привел малыша по имени Вася. Мужчина этот, Адриан Васильевич Аксенов, – герой. Он спас от возможной пропажи, а то и гибели, сына своего старшего брата Павла. Адриан прибыл из Туркестана, чтобы вернуть семью своему племяннику, сироте при живых родителях, которого в день пятилетия забрала из дома уполномоченная НКВД.

Его, как и тысячи детей «врагов народа», сперва отправили в распределительный центр, а затем – в Кострому, в спецприют для «контингента», где он и прожил несколько месяцев по приказу главы НКВД Николая Ежова № 00486 от 15 августа 1937 года «Об операции по репрессированию жен и детей изменников Родины», который, в частности, гласил:

«Размещение детей осужденных. Оставшихся после осуждения детей-сирот размещать:

<…> в возрасте от 3 до 15 лет – в детских домах… вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных городов. В отношении детей старше 15 лет вопрос решать индивидуально. Грудные дети направляются вместе с… матерями в лагеря, откуда по достижении возраста 1–1,5 лет передаются в детские дома и ясли Наркомздравов… Если сирот пожелают взять родственники (не репрессируемые) на свое полное иждивение, этому не препятствовать».