Come to me, my melancholy baby!
Утром все делают вид, что будильник, сволочь, сломался, потом кто-то вспоминает, что семинар сегодня "полуобязательный"… в конце концов, разыскав на столе отвратительные чинарики, курят среди убожества своих чахлых одеял.
А за дверью… начинают раздаваться громкие рыдания соседок. "Что ж теперь делать-то будем, граждане хорошие, братья и сестры?" Главная скандалистка Нюрка бьется в истерике. Дядя Петя сапогом грохочет в дверь. "Вставайте, олухи царя небесного! Великий Сталин умер!"»
– Что творилось в тот день у нас в Казани! – рассказывал мне Аксенов осенью 2004 года. – Сначала все пили водку. А потом Жора Баранович, трубач-«шанхаец», заиграл!.. Юра Модин вступил – пианист. И понеслось! Подробности в рассказе «День смерти товарища Сталина»…
Ну а наша четверка?
«Компания мрачно сидела на койках… "Отчего ребята такие смурные, – думал Филимон, – из-за вождя или из-за того, что "Красное подворье" отменяется? Спроси самого себя, – сказал он сам себе, – и поймешь внутреннее состояние товарища"».
«Красное подворье» – это, конечно, кабак. Притон со сквернейшей репутацией. Где прожигали жизнь плевелы, трутни и плесень нашего общества. Там-то друзья и собирались отметить день рождения Филимона. А «всенародное горе» грозило нарушить их планы.
Но именинник украсил голову шляпой, взятой без спроса в реквизитной театра… Обмотал шею шарфом и сказал:
– Похиляли, чуваки!
– Да ведь шлепнут за гульбу в такой день!
– Не обязательно!
«Четверка трутней и плевелов»… Филимон, Спиридон, Парамон и Евтихий – плыла в сторону «Красного подворья», где «и в обычный вечер можно было замарать репутацию, а в такой трагический момент… загреметь» на «Черное озеро».
– Мы просто покушать, – сообщили юноши старшему официанту Лукичу-Адриянычу, которому этот день напоминал весну 1919 года, когда замолчали пушки, а в кабак завалились чехи-легионеры – просто покушать.
– Бутылку-то принести? – спросил старый стукач и, получив заказ на «разве что одну», молвил: – Не знаю, все ли искренне скорбят нынче по нашему отцу? В Америке, наверное, водку пьют, котлетками закусывают…»
«"Простенько покушаем, простенько покушаем", – бубнили, посмеиваясь в рукава, Филимон, Парамон, Спиридон и Евтихий, пока с редкой легкостью мимо остывших котлеток, замерзшего пюре и сиротливого горошка проходила третья очередь хлебного вина…»
Это усек Лукич-Адрияныч и «звякнул» куратору заведения майору МГБ Щербине, известному в городе как стиляга Вадим Клякса: вот, мол, в день всемирной тоски группа «плевелов» кощунственно потребляет спиртные напитки…
