Ничего не знала она и о судьбе мужа. О том, что он уже два года как в заключении. И он не ведал ни о ее приговоре, ни о судьбе. С момента разлуки лишь отрывочные и часто ложные сведения друг о друге доходили до них на этапах, пересылках, в лагерях…
* * *
Строгая изоляция. Ярославль. Тюрьма «Коровники». Дальше – крутой маршрут. Колыма.
Она помирала на этапах и в бараках, на сельхозработах и лесоповалах в зловещем Эльгене. Спасалась, моя то полы в магаданской гостинице, то посуду в кухне зоны. Выхаживая полумертвых зэков в больничках, кур на ферме, малышей в лагерном деткомбинате и вольном детсаду. Она узнала смерть, насилие, ложь. Исключительное благородство и мерзейшую низость.
Без облегчения и злорадства увидела погибающим своего губителя Веверса.
Она пережила весть о смерти сына Леши, вывезенного из блокадного Ленинграда и погибшего от дистрофии по пути в Казань. Пережила тоску по мужу, Майе и Васе. Память о них помогла ей пройти «Черное озеро» и тюремные карцеры, бред «столыпиных» и ад лагерей.
Выжить. Дойти до конца. Увидеть хоть кого-то из них! Этому она подчинила каждый свой час. Благодаря этому нашла нежданную лагерную любовь, своего второго мужа, заступника и спасителя – даровитого врача-гомеопата и глубоко верующего католика Антона Яковлевича Вальтера. Его – немца из Таврии – впервые взяли в 1936 году по «Делу Аннер, Неккер и других». Он прошел несколько арестов и получил несколько сроков. Зэки звали его «веселый святой». Вера не дала ему впасть в уныние и сдаться. Он посильно помогал товарищам по несчастью, независимо от их убеждений, национальности, вероисповедания. И в заключении, а после на поселении, он тайно вел католические службы…
«Среди зловещих смертей, смрада разлагающейся плоти, мрака полярной ночи развивалась эта любовь, – напишет Евгения Гинзбург в «Крутом маршруте». – …Шли мы рядом через все пропасти, сквозь все вьюги. Сейчас весь его необычный и яркий мир, все богатства, вместившиеся в этой душе, прикрыты бедным холмиком на Кузьминском кладбище в Москве».
Годы неволи были мукой. Но пришла пора свободы. И час встречи с сыном.
Но устроить их свидание оказалось… Ох, и тяжело же.
С первых дней после выхода на поселение Евгения Гинзбург принялась хлопотать о приезде Васи. Она знала: им надо жить вместе. С ней согласились и казанские родственники – племянница Павла Матильда и ее муж Евгений Котельников, в 1937 году принявшие Васю в свою семью и заботившиеся о нем как о родном сыне. Благодаря им он пережил голод, холод и ужас войны и первых мирных лет. Котельниковы не чаяли в Васе души, но он подрастал, вступая в ту фазу жизни, что именуют «трудным возрастом», и трудность эту взрослые испытали сполна.
