— Пусть водитель отдохнет до рассвета. Ночью все равно ничего не предпримешь. А в Москву позвонить можно и рано утром. Как, товарищ Михеев, согласны?
Михеев помедлил с ответом, посмотрел на шофера, который уснул, и сказал:
— Он поспит на заднем сиденье, а машину я поведу сам…
Поздней ночью они добрались до больницы, где их уже ждали — местное милицейское начальство и главврач.
— Больная чувствует себя лучше. Но шок может продлиться несколько часов. Около нее медсестра, а посторонних — увольте — не могу…
— Вы установили ее имя, фамилию?
— Пока нет. Документы не обнаружены, а спросить… Я уже вам объяснил…
— Ее спутник ничего не успел сказать?..
— Нет. Умер. Лежит в морге. Протокол составлен. Все, что требуется для установления обстоятельств аварии, сделано.
— Что же, прикажете ждать до утра? — недовольно спросил Михеев.
Главврач молча развел руками — ничем, мол, помочь не могу. И тут Михеев вспомнил про участкового.
— Разрешите этому товарищу хоть мельком взглянуть на нее. Поймите, доктор, это очень важно. Я вам потом все объясню.
…В четыре часа утра из райцентра в областное управление, а оттуда в Москву ушло сообщение полковнику Бутову:
«Ирина найдена. Попала в аварию. Находится больнице. Шоковое состояние. Беседа пока состояться не может».
Бутов пришел в свой кабинет задолго до начала рабочего дня. Виктору Павловичу по душе эти ранние часы, когда еще не «закрутилась машина», тебя не тревожат телефонными звонками, запросами, докладами и можно прочесть, спокойно обдумать и написать то, что не успел прочесть, обдумать, написать вчера.
Бутов высок и худощав. Узкое лицо с острым подбородком — в профиль полумесяц, как его обычно изображают иллюстраторы сказок. Полуседые волосы зачесаны назад. На работе привыкли к его мягкости, деликатности и неизменному спокойствию. И только самые близкие люди знают, ценой каких усилий ему, человеку нервному и легко возбудимому, дается это спокойствие. И не удивлялись тому, что порой он «срывался».
…Полковник открыл сейф, достал папку с документами, настольный календарь. Уже много лет его рабочий день, как бы трудно он ни складывался, начинался с просмотра «Правды» — привычка, сложившаяся еще в те времена, когда Бутов был на партийной работе. Но вот газета отложена, полковник откинулся на спинку кресла, закурил, и опять назойливо зажужжали тревожные мысли: «Чижик… Очкастый… «Ховай игрушки»… Авария… А главное — Сергей. Молодец Михеев, в общем-то он достаточно быстро восстановил картину событий!»
