Он спрыгнул на землю и, открыв двери вагона, освободил евреев с паспортами. Никто не осмелился помешать ему. Нилашисты были напуганы и лишь наблюдали за его действиями.
Евреи, получившие паспорта, выпрыгивали из вагонов. Валленберг выстроил их в колонну и увел с вокзала — под защиту шведских домов.
Рауль Валленберг возвращал людям то, что они потеряли, — надежду.
22 октября он писал домой:
«Дорогая мама!
Сегодня ты получишь только эти несколько строчек, которые я пишу в большой спешке. Хочу тебя успокоить — у меня все хорошо. Сейчас невероятно волнующее и захватывающее время. Мы работаем и боремся, и это самое важное.
Сейчас мы сидим при свете свечей и пытаемся собрать курьерскую почту. Короткое замыкание — единственное, что ввергло нас в хаос. Если бы ты только видела меня! Вокруг меня стоят десятки людей, все со срочными вопросами, и я не знаю, кому из них мне в первую очередь следует ответить и дать совет».
Рауль сразу же попытался выявить какое-нибудь слабое звено в новом нацистском режиме. И ему быстро удалось найти его. Таким «звеном» оказался новый министр иностранных дел Венгрии Кемени, недавно женившийся на австрийской графине.
Элизабет Кемени была молодой и элегантной женщиной, к тому же она ждала своего первого ребенка. Она знала, что советские войска все дальше продвигаются внутрь Венгрии. Она понимала, что немцы скоро проиграют. Когда она увидела, как молодые нилашисты били детей и стариков на улицах, она испугалась. Она очень беспокоилась за свое будущее.
Чтобы отвлечь себя от этих грустных мыслей, министр иностранных дел Кемени и его жена Элизабет организовывали изысканные приемы для иностранных дипломатов. Им нравились сверкающий хрусталь, тяжелые серебряные приборы, множество блюд и хорошие вина.
Как-то раз на приеме Элизабет Кемени сидела рядом с Раулем. Они говорили по-английски и на минуту смогли забыть о войне. Графиня была очарована молодым шведским дипломатом. Она принялась рассказывать ему о том, чем бы хотела заняться после войны. Внезапно Рауль стал очень серьезным:
— Зная, как нынешний режим обращается с венгерскими евреями, я не думаю, что у кого-либо из представителей этого режима есть какое-либо будущее.
Она вздрогнула.
— Что вы имеете в виду? — спросила она взволнованно и посмотрела на него большими голубыми глазами.
— Я имею в виду, что после войны союзники буду судить членов нынешнего правительства за нарушение человеческих прав, — ответил Рауль спокойно. — Это касается и вашего мужа тоже.
