Эйхман повысил голос:
— Хочу заявить, что времени остается мало. Мы должны любой ценой схватить евреев до того, как советская армия подойдет к Будапешту. Впервые в истории у нас есть шанс создать Европу, очищенную от евреев.
В конце своей речи он выкрикнул:
— Это великая миссия, и мы должны выполнить ее! Зиг хайль!
Офицеры СС повскакали с мест и выбросили вперед руки в гитлеровском приветствии.
Этой ночью американские бомбардировщики совершили налет на Будапешт. Эйхман проснулся оттого, что в окнах его номера звенели стекла.
«Неужели они уже здесь?» — встревожился он и вскочил с постели.
Эйхман опустил занавески и открыл окно. Высоко над городом слышался глухой рокот моторов. Лучи прожекторов немецкой противовоздушной защиты скользили по ночному небу в поисках бомбардировщиков.
Вскоре Эйхман услышал другой, более отчетливый звук. «Немецкий истребитель, — подумал он. — Теперь мы их возьмем!»
Он долго стоял и наблюдал за спектаклем, разыгравшимся высоко в небе. Вдруг небо осветила желтая вспышка. Один из американских бомбардировщиков загорелся в воздухе.
— Попал! — радостно закричал Эйхман.
Рауль тоже не спал и стоял у своего окна. Дом сотрясался от взрывов авиационных бомб.
«Потрясающе, — думал он. — Вот это американцы! Это должно как следует напугать венгерское правительство».
Он видел лучи прожекторов, слышал гул моторов.
«Они должны разбить немцев!» — думал Рауль.
Он заметил, что, как в детстве, сжал кулаки, зажав большие пальцы.
Но вскоре началась атака немецких истребителей, маленьких и проворных. У Рауля стало тяжело на сердце, когда где-то вдали, на стороне Пешт, загорелся подбитый американский самолет.
В эту ночь в Будапеште никто не спал.
Рауль напоследок взглянул в зеркало в коридоре. Еще раз поправил темно-синюю шляпу, закрыл дверь и вышел на улицу. Воды Дуная блестели на солнце. Небо было голубым и безоблачным.
Несколько темных ласточек, столкнувшись, нырнули под фронтон. Они заставили Рауля вздрогнуть. Он невольно вспомнил о немецких истребителях.
В саду стоял его служебный темно-синий «студебекер» с заведенным мотором. Заметив Валленберга, новый шофер Вильмош Лангфельдер отдал честь и распахнул заднюю дверь.
— Я же сказал: ты не должен отдавать мне честь, — сказал Рауль.
— Но ведь сегодня великий день. Не каждый день ездишь в королевский дворец, — гордо ответил Лангфельдер и приосанился.
— Ну тогда ладно, — рассмеялся Рауль и расположился на широком заднем сиденье.
