— Да ничего ты не знаешь. Иметь с тобой дело даже хуже, чем с девственницей, чего, кстати сказать, я никогда себе не позволял. Ты знаешь слишком много того, что неправильно.
— Я очень умелая любовница, не сомневайся. Я…
— Ты невежественна, словно ком глины. Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я оставил бы тебя здесь, а сам отправился бы спать под дождь. — И все же Хоукер выглядел так, словно здравый смысл покинул его. — Не думай, что мне польстило твое предложение. Для мужчин, которые ублажают женщин за деньги, придумали специальное название.
Жюстина замерла. Словно боялась, что разлетится на куски, если сделает хоть одно неосторожное движение.
— Ты хочешь отказать мне?
— Просто указываю на то, что могут возникнуть сложности. Прежде всего ты — вражеский агент. А это уже создает определенные трудности.
Хоукер схватился рукой за узел своего галстука и задумался. Какую же боль испытывала, оказывается. Сова.
Он никогда не понимал, как некоторые мужчины обращаются с женщинами. Сам же он не уставал удивляться тому, что на свете существует такое чудо, как женщина. Не уставал от издаваемых ими вздохов удовольствия. От того, чтобы дарить им это самое удовольствие. Ничто в мире не могло с этим сравниться.
Возможно, им все-таки удастся прогнать терзающих душу Совы призраков.
— Мне следовало бы прогнать тебя… но, черт возьми, ты такая красивая!..
Поцелуй, их первый поцелуй оказался всего лишь прикосновением прохладных губ ко лбу Жюстины. Хоукер словно бы здоровался с ее телом. Ободрял его обладательницу.
Молодой человек отстранился, и Жюстина увидела, как его глаза потемнели и вспыхнули страстью. Словно вместе с галстуком он снял с себя груз приличий. Хоукер отбросил галстук в сторону на обитое цветным ситцем кресло.
Он быстро расстегнул пуговицы рубашки — одна, две, три, — и Жюстина одобрила его поспешность. Чем быстрее они покончат с этим, тем лучше.
— Ты сводишь меня с ума. Ты знаешь это?
— Я вовсе не собиралась…
— Но теперь уже слишком поздно, не так ли? Да поставь ты эту проклятую чашку, пока не уронила.
Жюстина держала чашку, словно щит между собой и Хоукером. Повинуясь его словам, она поставила ее на блюдце.
Молодой человек взял Жюстину за подбородок своими длинными умелыми пальцами.
— Что ж, давай попробуем. — С этими словами он накрыл ее тубы в поцелуе.
«Я не люблю целоваться. Это не самое противное, но все же…»
Однако Жюстина тут же потеряла нить рассуждений, когда Хоукер слегка прикусил ее нижнюю губу и принялся путешествовать по ней из стороны в сторону. Он облизал верхнюю губу девушки, словно запоминал се очертания. Рот Жюстины приоткрылся помимо се воли, впуская внутрь язык Хоукера. который действовал отнюдь не наугад.
