Он нырнул под козырек крыльца и остановился на плетеном коврике, лежащем перед дверью, чтобы стряхнуть с себя воду. Казалось бы мелочь, но Жюстина поняла, что он действительно пришел домой. И все же у себя дома он мог бы вести себя менее настороженно.
Хоукер обернулся и посмотрел на Жюстину. Он весь был покрыт серебристыми каплями дождя. Они блестели на его одежде, волосах, бровях и ресницах.
— Ты не запираешь дверь на замок, — заметила девушка.
— Здесь все так делают. — Жесткий взгляд темных глаз скользнул по Жюстине. Хоукер отошел в сторону, чтобы пропустить ее в дом. — Да и какой смысл? Запрешь дверь, злоумышленники разобьют окно. А ты знаешь, сколько стоит новое окно?
В доме была всего лишь одна комната с оштукатуренными стенами и небольшим камином. Потемневший от времени стол придвинут к окну. И повсюду книги — на широком подоконнике, на бюро, на столике между двумя большими уютными креслами, стоящими возле камина. Все эти книги были французскими, насколько Жюстина могла разглядеть с порога. «Современная география» Клуэ — на столе, тоненькая книжка Лалюмьера «О равенстве» — брошена в кресле. Хоукер всячески старался выглядеть французом, оставаясь при этом верным Англии.
На каминной полке располагались вставленные в рамки акварели Северен. На одной была изображена девочка в голубом платье — суля по всему, сама Северен. В коричневом прямоугольнике с дверью и окнами Жюстина узнала дом Дойла.
— Когда меня нет в Англии, дом пустует месяцами. — Хоукер со стуком бросил на стол свою сумку. — Настоящее расточительство. Потому что в Англии я бываю крайне редко.
— Да, вместо этого ты в Италии. Досаждаешь мне… Я приготовлю чай?..
Жюстина повесила плащ на спинку стула, стоящего возле стола, и опустилась на колени у камина. Скрытые под пеплом угли переливались ярко-оранжевым светом, поэтому ей потребовалась всего пара минут, чтобы возродить огонь к жизни, подбросив в него заранее заготовленные буковые щепки.
Хоукер закрыл одни за другими ставни всех окон, словно бы отгораживаясь от света дня и всего остального мира.
— Кроме чая, мне нечего предложить. Я обедаю у Дойла или в деревенской таверне.
А иногда в полном одиночестве в своем уединенном жилище. Жюстина заметила остатки еды: подсохшая краюшка хлеба, накрытая клетчатым полотенцем головка сыра, два яблока в миске. В камине валялись апельсиновые корки. От жара они сморщились и стали похожими на прошлогодние листья.
Она представила, как Хоукер расслабленно сидит в обитом пестрым ситцем кресле и задумчиво чистит апельсин, вытянув ноги перед камином и погрузившись в чтение. Эта картина выглядела бы вполне домашней, если только можно назвать домашней пантеру, расположившуюся у огня и положившую голову на свои большие лапы.
