Догадавшись, что у Ивана Егорыча нет хлеба, Сергей схватил весь свой кусок и протянул ему.
— Берите, — просяще предложил он.
— Твой паек? — поинтересовался старик.
— Нет. Бабка сама испекла.
— Ну, другое дело.
Иван Егорыч отломил небольшой кусочек, но есть не стал, положил возле себя.
— Я, понимаешь, люблю уху без хлеба. Это где же вы муки разгорили?
— Наменяли, — простодушно ответил Сергей и рассказал, как бабка Манефа отдала Силычу вещи отца и матери да еще велосипед, а он привез из какого-то хутора продукты. — У нас уже все подходило к концу, а в прошлом году Силыч еще раз ездил.
— Это кто же такой Силыч? Родственник, что ли?
— Нет, не родственник. Он сторожем в саду служит.
— Вон оно что! Значит, выручил вас? — усмехнулся Иван Егорыч. — Знаю этого гуся. Как же!
Сергей даже обрадовался этим словам: выходит, Силыч не только ему не по нраву.
— Видали, какая добрая душа нашлась! Он, брат, за здорово живешь не поедет. Не той породы, чтоб о людях думать.
И старик рассказал, что Силыч — бывший кулак из станицы Сорочьей. Там у него была паровая мельница, салотопка. Батраков по десятку держал. Сам Иван Егорыч у него батрачил. Плохой человек Силыч, рабочие от него никогда добра не видели. За разные свои проделки был осужден и выслан. Вернулся по амнистии, значит, считается оправдан законами. В сторожа пристроился. А попутно в святые записался.
— Да ты что же не ешь? — спохватился старик. — Одними разговорами сыт не будешь.
Сергей взялся за ложку. Хотя он не так уж давно поужинал и, когда садились к котелку, аппетита не чувствовал, но, хлебнув раз-другой, так разохотился, что добрая половина варева пришлась на его долю. Оба ели усердно, пока в котелке не осталось ни капли, а на тряпичке, где горкой была сложена рыба, — даже рыбьего перышка.
После ужина, по домашней привычке, Сергей размахнулся было перекреститься, но вовремя спохватился. Иван Егорыч заметил, однако не подал виду.
— Расскажи-ка ты мне, Сергей, как же это Силыч к вам в благодетели затесался?
— Они с бабкой знакомые.
— Должно быть, она верующая, богомольная?
— Богомольная, — ответил Сергей и вдруг разоткровенничался: — Бабка даже замуж не выходила. Из-за богомольства.
— Ну, это ее дело. Старый она человек, и ее в смысле религии не переделаешь, а вот молодежи религия совсем не по пути. Это омут, попасть туда нетрудно, да выбраться нелегко.
— А вы… верите в бога? — несмело спросил Сергей. Он привык считать, что все старые люди верующие.
