Ночь в Гобото | страница 11



Дикон не мог говорить, у него пересохло в горле, и он только кивнул, взяв карты.

— Еще одно, — сказал Гриф. — Я могу сделать лучше. Если вы проиграете, два года вашей службы должны, конечно, принадлежать мне безвозмездно. Тем не менее я выплачу вам жалованье. Если ваша работа будет удовлетворительна, если вы будете выполнять аккуратно все инструкции и правила, я вам в течение двух лет буду платить по пяти тысяч фунтов в год. Эти деньги будут внесены на ваш счет в Компанию, и вы получите их с процентами, когда наступит срок. Вас это устраивает?

— Это слишком, — пробормотал Дикон. — Вы несправедливы к самому себе. Агент получает десять или пятнадцать фунтов в месяц.

— Пусть это будет в награду за вашу деятельность, — сказал Гриф. — Я заканчиваю разговор. Но прежде чем начать игру, я напишу несколько правил. Если вы проиграете, вам придется повторять их каждое утро вслух. Это послужит вам на пользу. Когда вы их повторите в продолжение семисот тридцати утр, проведенных в Каро-Каро, они, я убежден, крепко засядут в вас. Дайте-ка ваше перо, Мак!

Он быстро и твердо набросал в несколько минут следующие строки, которые просил прочесть вслух.

«Я должен неизменно помнить, что каждый человек так же хорош, как и всякий другой, если только он не считает себя лучше других.

Как бы я ни был пьян, я не должен забывать, что я джентльмен. Джентльмен — тот, кто благороден и мягок. Примечание. Лучше не напиваться вовсе.

Когда я играю в мужскую игру с мужчинами, я должен играть как мужчина.

Хорошее ругательство, сказанное кстати и изредка, весьма полезно, но постоянная ругань сама ослабляет себя. Примечание. Ругательство не может ни изменить ход игры, ни заставить дуть ветер.

Никакой мужчина не имеет права унижать свое мужское достоинство. Десять тысяч фунтов не могут быть основанием для такой привилегии».

В начале чтения Дикон побледнел от злости. Потом все лицо его стало покрываться краской, постепенно разливающейся от шеи до корней волос.

— Ну вот и все, — сказал Гриф, складывая бумажку и кладя ее на середину стола. — Ну, как же, вы не раздумали играть со мной?

— Так мне и надо, — прерывающимся голосом пробормотал Дикон. — Я был ослом. Мистер Джи, прежде чем выяснятся результаты моей игры, я желал бы попросить извинения. Может быть, этому было виною виски, не знаю, но я вел себя, как осел, подлец, идиот, вообще мерзко.

Он протянул руку, и метис, просияв, пожал ее.

— Послушайте, Гриф, — воскликнул Джи. — Он славный малый. Бросим эту канитель, выпьем прощальный стакан и забудем обо всем.