— Ты бы так не спешил, — притормозил его Борис, — Успеешь ещё, Искандер не простой урка, которых ты привык пресовать. И это тебе не на татами прыгать, драться до смерти придётся. А кто ещё? Кого ты выбрал, Искандер?
— А вот тот обсос, — показал я пальцем на одну рожу, узнав опера, который с особым остервенением меня бил, когда меня арестовали, — И вот тот, твой коллега, который пытается спрятаться за спинами. Вылазь родной, ты чего такой скромный? Забыл, что ты мне обещал, когда в пресс-хату таскали? Забыл, как козликом скакал? Сейчас я тебе напомню.
— А-а, вон ты про кого, — протянул Боря с непонятными интонациями, — Это не просто мой коллега. Это мой начальник. Прямой и непосредственный.
Повернувшись к нему, Борис распихал своих коллег, и высветив своего начальника, с полупоклоном, предложил ему выйти из толпы. Тот, смерив его ненавидящим и многообещающим взглядом, нехотя вышел вперёд.
На небольшом пространстве, в окружении бывших зэков и их тюремщиков, остались только мы вчетвером. Я и трое моих противников. Зрители, невольно забыв про недавние разногласия, окружили нас кругом, поддавшись азарту, стали раздаваться ободряющие выкрики. В основном, подбадривали меня, ну, это со стороны зэков. И горластого крепыша, со стороны ментов. Как я понял, он у них был местной знаменитостью, чемпионом каких-то там соревнований. Трупы с импровизированной арены уже куда-то утащили в сторону, остались только подсыхающие на вытоптанной траве пятна крови. Солнце ощутимо припекало. В небе чирикали какие-то птички.
Осмотрев своих противников, я прикидывал тактику боя. Опер явно трусил, однажды он уже у меня получал, когда у меня от побоев начало сносить крышу во время допроса. Начальник дубаков, тоже явно опасался. Он хоть и не получал ещё, но моя репутация его явно пугала, да и недавняя смерть одного из зэков на его глазах, тоже не вселяла оптимизма. А вот крепышу всё было по барабану. Он и мысли не допускал, что он может не победить. Самоуверен как баран. Ну, посмотрим. Первых двоих валить надо сразу, что бы не мешались, а с этим я ещё потанцую. Не знаю, откуда во мне взялась такая самоуверенность и весёлая злость, я сам себя не узнавал. Или это тюрьма меня так озлобила, или неожиданная свобода опьянила?
— Ну, что? Приступим? — спросил я, приняв атакующую стойку и приглашающее поманил к себе ладошкой противников, как Брюс Ли, в старых фильмах.
Троица моих потенциальных жертв, рассредоточилась полукругом, окружая меня и приняв стойки каждый в меру своего разумения. Понятное дело, кинуться толпой, а оно мне совсем не надо. Резко смещаюсь в право-вперёд, вытягиваю их в линию, что бы избежать атаки одновременно от всех сразу, и атакую ближайшего ко мне. Первым мне попался опер. Не знаю, чему его там раньше учили, и учили ли вообще. Но этот идиот, судя по его дёрганью, решил сначала отскочить, потом почему-то передумал. В результате, остался на месте, и получил удар между ног, и одновременно в горло. Как всегда в бою, силы я не жалел. Поэтому он уже больше ничего не хотел. Тело упало, некоторое время судорожно дёргалось в конвульсии, хрипело, выплёскивая кровь из перебитой гортани. Противники, растерявшись от такой быстрой смерти одного из них, остановились поглядывая то на тело, то на меня.
