первых же слов я узнала Maroon 5, но эта песня звучало совершенно иначе с его глубоким мужским вокалом. Этот голос поглощал меня полностью, словно отрывая от жесткой кровати,
позволяя парить над ней, поднимая выше этого угрюмого дома.
I'm sorry, I did not mean
To hurt my little girl
It's beyond me, I cannot carry
The weight of a heavy world
Вампир знал, о чем пел, вкладывая в каждую строчку частичку себя, открывая мне свою душу.
В какой-то миг я даже задержала дыхание, стараясь не пропустить ни звука, вслушиваясь в этот чувственный голос, пронизанный легкой хрипотцой. Он пел только для меня одной. От этой мысли сердце приятно затрепетало, расцветая в груди.
Мелодия не прерывалась, заполняя собой вакуум нашей клетки, обволакивая, оберегая. Все вокруг исчезло кроме меня и Эдриана. Я наслаждалась каждой минутой, проваливаясь куда-то глубоко, теряясь во времени и реальности.
Позже мы лежали рядом. Парень обнимал меня за талию, перебирая мои непослушные пряди.
Это успокаивало ровно настолько, чтобы в изнеможение закрыть глаза и отдаться во власть его умелых прикосновений.
Я не заметила, как задремала. Это не походило на сон, словно я была одновременно в двух местах - в этой комнате, ощущая свою тяжелую оболочку на пружинистой кровати и где-то еще, прячась в сгустившихся тенях. Зрение затуманилось, но оно и не было мне нужно. Только чувства - жар, пламенеющий в груди, ветер, охлаждающий кожу и бег. Бесконечное стремление вперед. Я бежала, и городской пейзаж превратился в размытое серое пятно. Мне нужно было успеть. Движения оставались четкими, отточенными, в них сквозила расчетливость и ни грамма эмоций или спешки. Но меня беспокоило что-то еще. Что-то важное. На тот раз не я была жертвой. Сон стал темнее, словно нырнув еще глубже в мутную воду. На смену покою пришел страх, который уже успел мне позабыться. Я совершенно беспомощна, зажата в чьей-то крепкой хватке, на шее ощущается горячее дыхание, вызывающее внутри только ледяные волны,
делающие меня послушной куклой. Клыки. Застрявший в груди крик.
Я подскочила на кровати, усмиряя свое хрипловатое дыхание. Комната превратилась в печку,
воздух в ней, казалось, нагрелся до сумасшедшей температуры, превратив воздух в жидкую лаву. Одеяло пропиталось моим потом, прилипнув, словно отравленный плащ, принесший смерть Гераклу. Я с трудом сползла с кровати, опустив ноги на прохладный пол. Несмотря на это пекло, мое тело все еще дрожало в мелком ознобе, а ритмичный стук сердца был всем, что мне удавалось расслышать.
