Изображение было записанным, а не живым, и оно не двигалось. Основательно устаревший портрет прибыл из полицейского архива. Снимок был сделан тринадцать лет назад, в день ареста. С тех пор внешность преступника, конечно же, претерпела изменения.
Андреа видела перед собой рослого, крутоплечего мужчину с редкой порослью соломенных волос и слегка асимметричными челюстными мышцами, растянувшими его рот в кривую ухмылку. По виду на воплощение зла он не тянул, а больше смахивал на безобидного «тормоза»: такой в любом разговоре отстает на полминуты и, чтобы не потерять нить вовсе, пускает в ход единственное доступное средство, то есть с мягким юморком корит себя за тупость.
С Саймоном Фарром ей пришлось выдержать не одну малоприятную беседу, пока дипломаты добивались от него согласия отдаться в руки зиннского правосудия, и она знала, сколь обманчив этот невинный облик. Фарр был далеко не дурак, и самоуничижением он не грешил. Никто из ее знакомых, принадлежавших к категории преступников, не был достоин титула «воплощение зла» больше, чем этот субъект. К той же категории слишком многие на протяжении долгого срока относили и ее саму, и не сказать, что по недомыслию.
На медленно вращающуюся голограмму Вальсик глядела так, будто выискивала в рельефных плечах или наметившемся животике Фарра некие признаки гнили, не подчеркнутые бездумной камерой. При этом посол ногтями задумчиво выстукивала на голой столешнице какой-то бравурный ритм. Дробь звучала вплоть до той секунды, когда Вальсик, не глядя на вошедшую, заговорила:
— Ведь ты в курсе, что сейчас ведутся исключительно важные торговые переговоры?
— Посол, я беседовала с ребенком.
Вальсик пропустила возражение мимо ушей.
— Зинны держатся из последних сил. Ни дать ни взять побежденный народ, готовый исчезнуть с лица космоса из-за культурного шока. Однако в части технологии они опережают нас на тысячелетия и соглашаются передать свои знания нам, а взамен требуют вот этот жалкий мешок с дерьмом. — Она указала на портрет Саймона Фарра. — Мы рассчитываем получить экономическое и военное преимущество, которое позволит нам на протяжении веков быть впереди всех. На протяжении веков! — с пафосом повторила она.
— И все-таки, — хмуро проговорила Андреа, — я ничего плохого не сделала. Просто пообщалась с девочкой.
Посол упрямо не смотрела на нее.
— Здесь твое присутствие понадобилось только для того, чтобы на долгожданном документе появилась печать. Ты подтвердишь уже изъявленное Фарром согласие, проверишь условия его будущего содержания и санкционируешь окончательную передачу. Все прочее, включая болтовню с туземной ребятней, к твоей прямой задаче не относится.
