— Похоже, это интересно, — кивнул зинн. — Продолжайте.
— В общем, на планете царила тишь да гладь, но однажды ни с того ни с сего… Это можно назвать внезапным массовым помешательством. Наверное, какое-то воздействие окружающей среды, возбудитель психической активности, о котором мы не имели ни малейшего представления. Нам и теперь непонятно, в чем причина. Мы, люди, и наши соседи-бокайцы без всякого предупреждения передрались, друг убивал друга, супружеская пара — соседей, ребенок — ребенка. Когда это прошло, осталось совсем немного выживших, в том числе я.
Помедлив, Андреа уточнила:
— Мне тогда было восемь лет. По человеческим понятиям, это очень раннее детство.
— И вы тоже убивали?
— Да.
— Скольких?
— Отсылаю вас к официальным документам. Уверена, посол Вальсик окажет необходимое содействие.
— Вы помните, как это было?
— Я помню всю свою жизнь, каждую секунду бодрствования.
— И каково оно в ощущениях?
— Вы про убийство? — переспросила Андреа, с трудом веря собственным ушам.
— Да.
— О черт! Да какая разница, что ты при этом чувствуешь?
— Когда я считаю необходимым что-то узнать, я задаю вопросы.
Андреа вспомнила свое ухающее сердце, кровавые ладони. И как радостно было сознавать, что в крошечных пальцах она держит плоть взрослого бокайца. Того, в ком прежде души не чаяла.
— Когда я находилась во власти этого… даже не знаю, как назвать… ощущения были превосходными.
— А потом?
— Потом очень хотелось покончить с собой. Всякий раз, как вспоминала… Этот допрос в самом деле необходим?
Кормилец Узников будто не услышал.
— В дальнейшем вы когда-нибудь убивали разумных существ?
К сожалению, правдивый ответ был утвердительным. На весь остаток детства Корт получила эквивалент тюремного срока. Пару раз она была вынуждена принимать чрезвычайные меры против людей, отвечавших за ее охрану, но обращавшихся с подопечными детьми как самые настоящие чудовища.
— На такие вопросы я предпочитаю не отвечать.
— Это молчаливое признание вины?
— Нет, уважаемый господин, это молчаливое проведение черты между тем, о чем можно меня спрашивать, и тем, во что совершенно незачем совать нос. Если вы всерьез убеждены, что я намеревалась причинить вашему ребенку вред или что само мое присутствие представляет для него опасность, объявите меня персоной нон грата, выдворите с планеты, а впредь присматривайте за дочкой получше, чтобы вечерами не убегала из своей комнаты и не натыклась на бродящих по вашим владениям людей.
