Редкий заключенный удостаивался столь совершенной охраны. Но даже такие меры не сделали узника безобидным. Куда там! Всякий страж ненавидел Фарра до зубовного скрежета и мечтал о привилегии быть палачом на его казни. Здесь, как и в безвестной тюрьме на безвестной планете, где прежде Фарр тянул срок, он всеми доступными способами давал понять: любое примиренчество с режимом содержания для него равнозначно позорной капитуляции. И один из этих способов — меткое швыряние экскрементами.
В ходе инструктажа Вальсик призналась, что побывала под таким обстрелом дважды. Поэтому свое знакомство с подопечным Андреа начала круто: попробуешь запустить в меня какашкой — сам окажешься по уши в дерьме.
На предфинальной стадии переговоров, пока согласовывались условия непосредственной передачи заключенного, тот не раз был вынужден практически безвылазно жить на полоске пола чуть шире койки, передвигаться между нею и туалетом удавалось с трудом. Но то было наказание за проступки. Теперь же Фарр имел в своем распоряжении достаточно пространства — заслужил хорошим поведением. Иными словами, был злокозненным и неуправляемым, а стал всего лишь несносным.
Слишком строго судить его за это Корт не могла. Сама в подростковом возрасте, когда маялась взаперти, не отличалась ангельским нравом. Для чего строятся тюрьмы? И в прямом, и в переносном смысле для того, чтобы кто-то сиднем сидел в четырех стенах. Но будь ты хоть человек, хоть инопланетянин, законопослушный гражданин или убежденный преступник, несвобода есть несвобода, и твоя вольнолюбивая натура обязательно взбунтуется против нее. Если заключенный не может добиться уважения к себе, иначе как превратив свое общение с охранником в пытку для последнего, такому способу обязательно найдется применение.
Но на этом симпатии Андреа к Саймону Фарру и заканчивались.
Потому что он был ничтожеством.
На своем веку, пока не попался в руки правосудия, этот тип побывал вором, насильником, вымогателем, садистом, серийным убийцей. Но даже самые мерзейшие из его преступлений не стали знаменитыми. Наверное, Корт смогла бы понять (хоть и не одобрить) желание зиннов посадить злодея в клетку, будь он действительно выдающимся извергом, вроде упомянутых Первой Данью Данневада и Магрисона, которые олицетворяли худшие пороки рода человеческого. Но большинство своих грязных дел Фарр обтяпал в манере заурядного, пусть и крайне рьяного головореза, причем даже не по собственной инициативе: он выполнял заказы преступного синдиката в своем захолустье, и злодеяния эти мало отличались друг от друга. Небось удивился не на шутку, когда зинны выбрали его из тысяч лютых душегубов, опрошенных ими к тому времени во всем Конфедеративном космосе.
