– Может быть… это нас не касается… Вы об этом поговорите со следственным судьей.
– С каким следственным судьей?
– С тем, конечно, который подписал приказ о вашем задержании.
– У вас есть приказ о моем задержании?
– Разумеется. Если вы хотите, я вам его покажу…
– В чем меня обвиняют?..
– Вам это лучше знать. Мне об этом ничего не известно.
– Куда вы меня отправите?
– В Рошвиль.
– В Рошвиль, — пробормотал чревовещатель дрожащим голосом и затем прибавил себе под нос: — Этого-то я и боялся… Тот рассказал!..
Унтер-офицер запомнил эти слова, сходные с признаниями, какие иногда вырываются у преступников в минуту смятения.
– В путь! — скомандовал он. — Никто не видел, как мы вас взяли. Чем меньше шума, тем лучше…
– Я готов за вами следовать. Каковы бы ни были подозрения, которые тяготеют надо мной, мне не составит труда доказать судье свою невиновность.
– Тем лучше для вас!
– Но я не могу предстать перед судьей в этом шутовском костюме. Позвольте мне переодеться.
– А далеко ли нужно идти?
– В двух шагах отсюда повозка, где я сплю и где находятся мои вещи. Не подумайте, что я хочу убежать… Ведь меня все равно поймают! Да вы и не оставите меня одного…
– Но, — заметил унтер-офицер, — у повозки мы встретим ваших товарищей, и тогда о вашем аресте всем станет известно.
– Представление еще не кончилось, мы никого не встретим, кроме маленькой девочки, которая стережет повозку. Если она и увидит что-нибудь, то наверняка ничего не поймет…
– Ну, так идем скорее…
Чревовещатель, сопровождаемый жандармами, дошел до длинной и широкой повозки, служившей артистам гардеробом и спальней. Девочка, дремавшая около подножки, приоткрыла было глаза, но, узнав Сиди-Коко, тотчас зажмурила их опять.
Сиди-Коко быстро снял с себя свое смешное одеяние, надел холстинные панталоны, синюю шерстяную блузу и сказал:
– Я готов.
Арестованный и оба его стража отправились обратно. Представление заканчивалось. Публика покидала балаган и расходилась по площади. Законная супруга Трабукоса тушила последние плошки. Никто не обратил внимания на трех мужчин, быстро направлявшихся к трактиру, где их ожидала повозка.
Было одиннадцать часов вечера с небольшим. Накормленная лошадь вывезла повозку со двора, ею правил третий жандарм. Унтер-офицер вынул из кармана какой-то предмет.
– Вы сядете сюда, на солому, — сказал он чревовещателю, — но прежде дайте мне ваши руки…
Сиди-Коко ужасно побледнел.
– Дать вам руки, — повторил он, — зачем?..
– Затем, чтобы надеть наручники…
