Очевидно, что эти двое были знакомы и, судя по никак не складывающемуся разговору, знакомство скорее можно назвать враждой… Я мучительно напряглась, пытаясь вспомнить, не имел ли один из известных мне случаев Милкиных судебных тяжб отношения к Каревой. И не могла.
— Вот что… — Певица первой нарушила взаимное молчание. — Я с вами встречусь… Насчет интервью обещать ничего не стану, там посмотрим… Как вас зовут, кстати?
— Марина, — вяло бросила я.
— Мне нужна и фамилия тоже, я должна предупредить охрану, чтобы пропустили, — пояснила она хмуро.
— Вершинина Марина Петровна… Год рождения тоже нужен?
— Обойдусь. Увидеться с вами смогу завтра, скажем… Семь вечера вам подойдет?
— Да.
— Адрес знаете?
— Нет… Судя по номеру, где-то в центре?
— Пишите: Кутузовский проспект…
Я записала адрес, и мы сухо распрощались. Мои мозги наконец включились, и, немного поразмышляв, я решительно набрала внутренний номер Корнета.
Оболенский появился у меня буквально через минуту и выслушал «отчет» по Карине, ни разу не прервав, чуть прищурившись, что всегда выдавало в нем напряженную работу серого вещества.
— Нет, Марина, — сказал он, когда я умолкла, — совершенно точно, ни один сколько-нибудь заметный Милкин скандал с Кариной связан не был.
— Уверен?
Я была разочарована и не скрывала этого. Оболенский усмехнулся, не потрудившись подтвердить свою уверенность.
— Тогда я ничего не понимаю, — резюмировала я свое общение со строптивой певицей. — Ведь за что-то же она Милку ненавидит? Да еще как! Слышал бы ты ее шипение…
— Вот завтра и выяснишь, за что.
— Ты так уверен, что она станет со мной откровенничать на эту тему?
— А вот это уже твоя забота, ты же профи, Мариночка!
В голосе Корнета появились столь ненавистные мне высокомерно-ироничные нотки. Но он тут же вернулся к серьезному тону:
— Если мы с тобой решили разобраться в ситуации, никаких «уверен — не уверен» возникать не должно. Просто нужно идти к цели, используя любые методы, все и в самом деле просто… Конечно, если цель ясна и по-прежнему тебя интересует. Я, кстати, как раз собирался тебя запустить на аналогичный визит к одному человечку, но… Раз уж тут сама ситуация, можно сказать, идет в руки, ее и будем вначале отрабатывать.
— К какому «человечку»? — поинтересовалась я без особого вдохновения.
— К Владимиру Константиновичу… — И он внезапно назвал фамилию, заставившую меня в очередной раз вздрогнуть. Это была фамилия известного кинорежиссера — того самого, который в свое время, несколько лет назад, «сменил на посту» возле Милки Грига.
