— Думаю, я справлюсь, господин фон Тиллау! — Марта вдруг выступила вперед, словно неведомая сила подтолкнула ее в спину. — Я ведь понимаю по-малороссийски и по-польски, как-нибудь объяснюсь!
— Ладно, фрау Крузе, за неимением лучшего, давайте! — согласился комендант, жутко довольный, что можно было разделить ответственность за переговоры с кем-нибудь, хоть с беззащитной женщиной. — А ну-ка залезайте в бойницу, чтоб вас было получше видно и слышно!
— Тогда говорить будешь из-за моей спины! — отрезал Йохан. — Вдруг кто-нибудь из московитов сгоряча решит пальнуть?
Он забрался в пространство между зубцами и протянул Марте руку. Лейтенант Хольмстрем подсадил девушку, но весьма целомудренно — за талию. За спиной у них столпились комендант и жидкая кучка младших офицеров.
— Фрау Крузе, заранее приготовьте знакомые вам слова, — назидательно поучал снизу фон Тиллау. — Помните, я намерен сдать ключи от крепости только самому Шереметису! Очень важно, чтобы все войска нашего гарнизона были выпущены церемониальным маршем, а московские варвары должны салютовать нам воинской музыкой, фрунтом и своими знаменами. Ни в коем случае не забудьте: наш доблестный гарнизон настаивает на праве уйти при полном вооружении и с пулей во рту! О, это очень важно, фрау, — пуля во рту!..
— Идите вы к черту с вашей пулей! — раздраженно одернул коменданта Хольмстрем. — Марта, скажи им: пускай сохранят жизнь и свободу всем и выпустят из города тех, кто хочет уйти. Иначе мы будем драться до конца!
Марта слабо слушала и первого, и второго. Она с болезненным интересом рассматривала подходившего неприятельского офицера. Стройный и статный, в строгом зеленом кафтане с красными обшлагами рукавов и золотым позументом, перепоясанный красивым трехцветным шарфом и с длинной шпагой на боку, он вовсе не казался диким варваром. Шляпу он, видимо, потерял в пылу сражения, и ветер шевелил длинные волосы, обрамлявшие открытое молодое лицо, мужественности которому придавали густые светлые усы. Коренастый горнист, шедший за ним, был совсем еще юн — лет пятнадцати, не больше, имел забавную круглую курносую физиономию, и все таращил вверх свои серые глаза: отчего это вместо коменданта между зубцами их дожидается шведский братуха-трубач, а из-за спины его выглядывает девушка?
— Мариенбург, открывай ворота, сдавайся на аккорд! — зычно крикнул русский офицер, избавляя Марту от неловкости самой обращаться к нему.
— Прежде пообещайте, что не причините никому в городе зла! — выпалила она в ответ, от волнения мешая украинские, польские и немногие известные ей русские слова. — Что вы больше никого не убьете и не раните, никого не задержите в плену! И что всякий, кто хочет уйти — уйдет!
