— Позвольте попробовать ее описать, — рассмеялась Докки. — Верно, сложением она походила на Венеру, имела белокурые волосы, голубые глаза, живость во взгляде…
— Ничуть, хотя очень похоже, — улыбнулся Швайген. — Фигура у нее — чисто Диана, волосы и глаза — темные, взгляд томный. Особа эта увлекалась поэзией, музыкой — словом, необычайно романтическая и возвышенная душа. За ней ухаживал один господин с большим состоянием и небольшим брюшком. Ему было двадцать пять лет, и мне он казался стариком. Я считал, что запросто смогу одержать над ним победу, поскольку на моей стороне были молодость и стройная фигура.
— Так ваша богиня была отдана этому господину? — Докки знала, как совершаются некоторые браки.
— Угадали. Но позже, когда я ее уже разлюбил.
— А, так ваша любовь к тому времени…
— Обратилась на другую девицу, вылитую Юнону, — рассмеялся Швайген. — А ваша первая любовь? Вы не поделитесь со мной воспоминаниями?
Докки чуть смутилась и похлопала по шее разгоряченную Дольку.
— Это был приятель брата, который захаживал к нему в гости, — чуть запнувшись, сказала она. — Он играл со мной в солдатики, перешедшие ко мне с другими игрушками брата. Ему было лет восемнадцать, а мне — пять. Помню, как я ждала его прихода, сидя на подоконнике своей комнаты с коробкой солдатиков в руках.
Швайген улыбнулся:
— А когда выросли?
— Сын нашего соседа по имению — сейчас даже не помню его имени — спас меня от бодливой козы, довольно невежливо перекинув через изгородь лужайки, на которую я неосторожно забрела. Помню, сначала я страшно рассердилась на него, потому что оборка платья зацепилась за жердь и разорвалась. Но потом я разглядела его бархатные карие глаза… О, посмотрите, идет колонна солдат, — она показала барону на марширующий вдали военный отряд.
Швайген заговорил о частых маневрах, от которых все в армии уже устали, а Докки с облегчением вздохнула. Тот соседский юноша был довольно противным малым с бесцветными глазами и вовсе не спасал ее от козы.
«Как бы удивился барон, узнав, что я никогда не любила, — подумала она. — Кто-то нравился — да, но не более. Наверное, потому, что я боюсь давать волю своим чувствам или просто не способна любить. Да мне это и не нужно. Еще хорошо, что Швайгену хватило ума не поинтересоваться, любила ли я своего мужа…»
Ее зазнобило, несмотря на теплую погоду, и она постаралась, как обычно делала, выкинуть все непрошеные воспоминания из головы.
— А вы отлично ездите верхом, — заметил барон, откровенно любуясь ее изящной и уверенной посадкой в седле.
