Всю дорогу до Артармона Тим сидел в машине молча. В сиднейском доме Мэри он ночевал редко и в комнате, которую всегда занимал там, чувствовал себя не так комфортно и уютно, как в своей спальне в коттедже. Казалось, он совсем растерялся, когда Мэри приготовилась выйти, чтобы он мог переодеться и отдохнуть. Он стоял посреди комнаты, ломая пальцы, и умоляюще смотрел на нее. Всегда бессильная против этого несчастного выражения лица, Мэри вздохнула и подошла к нему.
— Почему бы тебе не переодеться в пижаму и не попробовать поспать немного, Тим? — спросила она.
— Но сейчас не ночь, а середина дня! — возразил он. В голосе его явственно слышались боль и страх.
— Ничего страшного, милый, — ответила она, чувствуя мучительный спазм в горле. — Думаю, тебе удастся заснуть, если я задерну все шторы и в комнате станет темно.
— Меня тошнит. — Он зловеще сглотнул.
— Ох, бедный Тим! — мгновенно воскликнула Мэри, вспомнив, как он боится выговоров за разведенную пачкотню. — Пойдем, я придержу тебе голову.
Его стало рвать, едва они вошли в ванную комнату. Мэри поддерживала ему лоб ладонью, бормоча ласковые слова и поглаживая по спине, пока он корчился и отчаянно тужился.
— Ну как, все? — мягко спросила она и, когда он кивнул, усадила его на стул, а потом пустила теплую воду в ванну. — Ты весь перепачкался, видишь? Думаю, тебе следует раздеться и запрыгнуть в ванну. В воде тебе сразу полегчает.
Отжав махровую мочалку, она обтерла Тиму лицо и руки, стянула с него рубашку, аккуратно сложила и вытерла ею забрызганный пол. Он безучастно наблюдал за ней, бледный и дрожащий.
— П-п-прости м-меня, Мэри, — задыхаясь, пробормотал он. — Я т-тут все ис-испачкал, и т-теперь ты рас-с-сердишься.
Мэри, стоявшая на коленях на кафельном полу, подняла голову и улыбнулась.
— Нет, Тим, ни в коем случае! Ты же ничего не мог с собой поделать, и ты очень старался успеть добежать до ванной, правда? А все остальное не имеет значения, дорогой мой.
Его бледность и слабость встревожили ее. Казалось, он оправлялся не так быстро, как следовало бы, и потому она не удивилась, когда он упал на колени перед унитазом и опять стал корчиться в приступе рвоты.
— Думаю, теперь уже точно все, — сказала она, когда он снова затих. — Ну, как насчет ванны?
— Я очень устал, Мэри, — прошептал он, цепляясь обеими руками за сиденье стула.
Она не решилась оставить Тима одного: у стула прямая спинка и нет подлокотников, Тим не удержится на нем, если потеряет сознание. Лучше всего посадить его в теплую ванну, где он сможет принять полулежачее положение и прогреться до костей. Выбросив из головы жестокие слова Дони и молясь, чтобы Тим никогда не обмолвился об этом дома, Мэри сняла с него одежду и помогла забраться в ванну, одной рукой крепко обняв за талию и закинув его руку к себе на плечи. Он погрузился в воду с благодарным вздохом, и она с облегчением увидела, что лицо у него начинает розоветь. Пока он расслабленно сидел в воде, она закончила мыть пол и унитаз. Чтобы прогнать тошнотворный запах рвоты, Мэри открыла окно и дверь, впуская свежий осенний ветерок. И только потом повернулась к ванне и посмотрела на Тима.
