Она постаралась одеться неброско, догадываясь, что на новых родственников Дони не произведут впечатления наряды, какие обычно надевают матери невест в кругу Мелвиллов. Поэтому она со вздохом сожаления отказалась от восхитительной мечты о розовато-лиловом гипюровом платье со шнуровкой, жакете, туфлях и шляпке с приколотым к тулье букетом лилий, покрашенных в тон платью, и остановила выбор на чесучовом бледно-голубом платье с жакетом и двух скромных белых розочках вместо роскошных лилий.
В церкви было полно народа, когда они с Тимом нашли свою скамью в первом ряду на половине, где размещались гости со стороны невесты. Пока они шли по проходу, Эс сознавала, что все приглашенные со стороны жениха глазеют на Тима, разинув рты, точно ничтожные плебеи. Миссис и мистер Харрингтон смотрели на него с таким видом, словно не верили своим глазам, а все представительницы женского пола младше девяноста лет моментально влюбились в него по уши. Эс от души порадовалась, что Тим не пойдет на прием.
Во время церемонии, которая продолжалась недолго, он вел себя превосходно. Потом, пока сверкали вспышки фотокамеры и новобрачные принимали обычные поздравления, Эс и Рон потихоньку вывели Тима из церкви и усадили на низкой ограде рядом с передними воротами.
— Теперь жди здесь Мэри, будь умницей и никуда не уходи, слышишь? — строго наказала Эс.
Он кивнул.
— Хорошо, мама, я подожду здесь. Только можно мне повернуться и посмотреть, как Дони будет спускаться по ступенькам?
— Конечно, можно. Просто никуда не уходи, а если кто-нибудь подойдет и попытается заговорить с тобой, сначала отвечай вежливо, а потом вообще ничего не говори. Нам с отцом надо вернуться в церковь, чтобы сфотографироваться с ними, да поможет им Бог. Увидимся завтра вечером, когда мисс Хортон привезет тебя домой.
Новобрачные и гости уже десять минут как отбыли, когда Мэри Хортон подъехала к церкви. Она злилась на себя, поскольку заплутала в лабиринте улочек вокруг Дарлинг-Пойнт, спутав церковь Святого Марка с другой, расположенной ближе к Нью-Саут-Хедроуд.
Тим по-прежнему сидел на низкой каменной ограде; сквозь густолистые кроны деревьев пробивались тускло-золотые лучи осеннего солнца, в которых плясали пылинки. Он казался таким потерянным, таким бесконечно одиноким сейчас, когда беспомощно смотрел на дорогу, явно задаваясь вопросом, что же с ней случилось. Новый костюм сидел на Тиме превосходно, но в нем он казался незнакомцем, очень красивым и утонченным. Только поза изобличала в нем Тима, послушного и тихого, как благовоспитанный маленький мальчик. Или как собака, подумала Мэри; как преданная собака, которая будет сидеть на месте, пока не умрет от голода, потому что любимые хозяева приказали сидеть здесь и никуда не уходить.
