— Это верно, — кивнул Лайнувер. — На сей камушек Орден три тысячи лет молится. Было бы глупо доверять его горстке недомерков… без обид, ладно?
— Ладно, — вздохнул Милиан. — Это суровая правда: мы — недомерки! — и рассмеялся, к нему невольно присоединились все, кроме двоих…
Ирин только отвлекся от обеда и усмехнулся краем рта. Джуэл угрюмо смолчал и опустил голову… И все же было бы неплохо, если бы все это оказалось просто испытанием, а зловещая «правда» — только частью всей инсценировки. Джуэл готов был даже простить такие подлые шутки с его чувствами Кангасску Абадару с Сайнаром вместе…
…Из-за толстоствольного кедра с победным криком выскочил Бала: опять ему удалось подкрасться незаметно. Надо бы уже объяснить ему, что шутка, повторенная в пятый раз, не становится от этого в пять раз смешнее…
Джуэл гневно сплюнул: по милости Мараскарана он опять схватился за меч с перепугу… Не хватало еще зарубить бестолкового шутника по ошибке. Или привыкнуть и не среагировать вовремя, если появится настоящая опасность.
— Я тут нашел кое-что! — бодренько объявил Бала до того, как Джуэл успел сказать хоть что-нибудь.
— Что? — хором отозвались Милиан и Оазис.
— Человечьи следы, — степенно ответил Мараскаран. — Кто-то ломился сквозь лес, как стадо бешеных шлыков, загоняющих медведЯ… — (да, именно так, с ударением на последний слог).
— И что с того? — хмыкнул Оазис. — Давай пойдем по следам: придем прямо к лагерю наших знакомых ассассинов-шашлычников! То-то они обрадуются…
— Балда ты, Оазис! — обиженно сказал Бала. — Шуток не понимаешь… А если серьезно, то лучше идите все сюда и гляньте, что я нашел рядом с теми следами.
С этими словами он вытащил из кармана матерчатый мешочек, довольно грязный, с приставшими к ткани сухими хвоинками — видно, долго на земле лежал, — и вытряхнул его содержимое на ладонь. С десяток черных стеклянных шариков оказались на розовой, как у всех темнокожих, ладони Балы… Стеклянных шариков, цветом и блеском напоминавших стекла в тяжелых очках Сумаха.
— Харуспексы, — сразу определил Пай.
Сдержанно улыбнувшись, Бала перевернул опустевший мешочек дном кверху. Надпись, сделанная стойкой золотой краской, сродни тем, которыми рисовал Джармин, гласила: «Проба 307. Таммарский лес. Холодный обсидиан, 11 образцов».
Молчали долго, никто не решался заговорить первым. Когда молчание стало невыносимым, решиться пришлось Джуэлу:
— Пойдем по следам, — сказал он. — Надеюсь, они не нашли Горящего до нас… Как давно они прошли там, Бала?..
