В пять часов пили чай. Самоваров еще не было. К чаепитию приносили в гостиную большую жаровню и медный чайник с горячею водой. Чайный прибор и сахар находились в ведении хозяйки, запертые в ее спальне на замок от детей и прислуги. Чайные ложечки были редкостью, и в богатом доме Грибоедовых их было только две: одну хозяйка носила при себе в особом футляре, а другую подавали хозяину. Ужинали обыкновенно в девять часов, чаще всего пирогами — подовыми и простыми, а французскую выпечку оставляли для украшения парадных столов — за ее внешнюю красивость, не за вкус. Кроме званых обедов, устраивали и званые ужины, которые начинались не раньше десяти вечера. Жизнь, в общем, все более сдвигалась к ночи.
Мирное, размеренное течение дней, красивые виды, красивые комнаты, отвлекавшие от случайных мрачных мыслей, нечувствительная смена времен года за окнами могли бы сделать жизнь дружной и веселой семьи счастливой и вечно праздничной. Беды приходили извне.
* * *
Нет, ты не будешь забвенно, столетье безумно и мудро, Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех.
А. Н. Радищев
Дети Грибоедовых были совсем маленькими, когда в 1771 году разразилась чума. Федор Алексеевич уже вышел в отставку и в Москве не жил, поэтому все уцелели, хотя натерпелись страху, слыша, как из столицы бежал наместник граф Петр Семенович Салтыков, а архиерей Чудова монастыря Амвросий, по малодушию своему, не усмирил озлобившийся народ, а устрашился, стал прятаться и за то сам пострадал, приняв мученическую смерть от пьяного повара. Графа же Салтыкова покарала императрица, отправив с позором в отставку, где он и умер с горя год спустя. Успокоил Москву отставной генерал Еропкин, добровольно взявший на себя опасные обязанности сбежавшего начальства, и Григорий Григорьевич Орлов, присланный Екатериной в чумной город, может быть, в смутной надежде избавиться от наскучившего фаворита. Оба вельможи остались живы, но Еропкин получил немалые награды, а князя Орлова императрица послала вскоре заключать мир с турками, а после и вовсе сослала в деревню. Место Орлова при ее особе занял Потемкин.
Чумы дети Грибоедовых не запомнили. Помнить себя они стали с тех пор, как Пугачев навел ужас на всю Россию. Поволжье, где шла его армия, было далеко от смоленских земель, но и в их детских мамушки беспрестанно о нем толковали, и в гостиной вели разговор о его злодействах. Напуганные страхом взрослых, малыши боялись уснуть — им казалось, что сейчас скрипнет дверь, он войдет в комнату и всех их передушит! Но в двери входили только нянюшки, и испуг постепенно проходил.
