Фолкнер не побоялся в те мрачные годы маккартизма, когда писался роман, вложить в уста молодому герою Чику, племяннику Гэвина Стивенса, саркастическую характеристику противников коммунизма, раскрыв их хищническую, стяжательскую сущность: «Все жители Джефферсона, начиная от разносчиков жареных орехов и кукурузы, ставивших свои лотки на углу по субботам, и хозяев захудалых, дешевых лавчонок и кончая владельцами огромных универмагов, автомобильных гаражей и заправочных станций, все были против тех, кого теперь называли коммунистами… против всех и каждого, кто подвергал хотя бы малейшему сомнению наше природное джефферсоновское право покупать, доставать, раздобывать, выращивать или отыскивать что-нибудь как можно дешевле, пуская при этом в ход любое мошенничество, уговоры, угрозы или насилие, а потом продавать все это как можно дороже, пользуясь нуждой, невежеством или робостью покупателя».
Фолкнер видел и не обошел молчанием фашистские тенденции в самих Соединенных Штатах. Когда Стивенс и Рэтлиф говорят об угрозе войны со стороны Гитлера и Муссолини, Стивенс с горечью добавляет: «Не говоря уже о тех, что сидят у нас тут дома: всякие организации с пышными названиями, которые во имя божье объединяются против нечистых в моральном и политическом отношении, против всех, у кого не тот цвет кожи, не та религия, не та раса: Ку-клукс-клан, «Серебряные рубашки»… я уж молчу про нашего собственного дражайшего сенатора Кларенса Эгглстоуна Сноупса, тут, у нас, в Йокнапатофском округе».
Фигура сенатора Кларенса Сноупса, появлявшаяся и раньше в романах йокнапатофской саги, в «Особняке» раскрывается наиболее полно, вбирая в себя все омерзительные черты американской политической кухни. Сенатор Кларенс Сноупс предстает перед читателем как продажный политикан, демагог, к тому же еще и развратник, шантажист и просто мелкий жулик. И этот человек метит — и не без оснований — в конгресс США: «Гремел его голос, полный расовой, экономической и религиозной нетерпимости (раньше самым сильным пунктом в его политическом кредо было нападение на богачей, теперь громче всего звучал страх перед организованными рабочими массами)».
Все эти социальные и политические мотивы, вошедшие в роман «Особняк» вместе с образом Линды, весьма важны для понимания политических позиций Фолкнера, которые не раз искажались американской критикой.
Линда по-своему образ тоже трагический. Если история Минка Сноупса — это история всепоглощающей ненависти, то история Линды Сноупс воплощает идею неумирающей любви. Ее любовь к Бартону Колю, погибшему в Испании, будет гореть в ней, пока живет сама Линда, это ее судьба, ее крест и ее счастье. Для Гэвина Стивенса, идеалиста и мечтателя, Линда становится образом вечной любви и верности. Гэвин говорит себе: «Да, ты слышал про любовь, про утрату, а может быть, и любовь, и утрату, и горе, но никогда не встречал все пять вместе, вернее, четыре, потому что верность и стойкость, про которые я думаю, неотделимы». Гэвин глядел в глаза Линды и понимал, «откуда, сквозь что она на меня глядела: сквозь неизмеримую глубину потери, сквозь неутолимую тоску, сквозь верность и постоянство».
