Гранаты и апельсины наполняют воздух ароматом. Еще несколько шагов — и в нос ударяют запахи корицы, дубильного экстракта, бараньего жира.
А солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Вместо воздуха — расплавленный свинец. В жарком мареве дрожит ослепительно белый язык минарета Лейлат Аза. Мозг как будто окутан полупрозрачным покрывалом.
— Интересно, как сейчас у нас на дороге из Страницы в тенистый Буковец?
Даже верблюжьи горбы в такую жару поникли. Длинные характерные тени, отбрасываемые головами этих животных, тянутся к белой стене с зубцами наверху. Резкий контраст света и тени. Все или черное, или добела раскаленное. И улички под сводами из плетеного тростника.
Тень этой необычайной решетчатой крыши ползет по утоптанной земле, по мешкам с древесным углем, корицей и мятой.
И в такой-то жарище люди кричат и до изнеможения торгуются. Житель Уарглы спорит даже тогда, когда покупает почтовую марку. А те, что пришли сюда из окрестностей, рядятся с особенным талантом и страстью. Они пришли в город купить соли, масла, фитилей, мази для волос и еще какой-нибудь мелочи, без которой нельзя представить жизнь обитателя Сахары.
Над открытыми лавками закорючки арабских письмен. Европейские вывески «жестянщик», «кожевник» или «красильщик» обозначаются здесь причудливыми непонятными нам завитушками арабской вязи.
Сможете вы прочесть это? Нет? Неважно. Пришедшие сюда из окрестных селений кочевники тоже не смогут. Тут грамотные составляют самую незначительную часть населения: примерно четыре процента. Другими словами, процентов 96 обходится без чтения и письма. Да и зачем они? Разве для этого не существуют писцы?
Большие зеленые мухи на уарглийскую жару не жалуются. Они целыми роями вьются над выставленными для продажи сахарном рахате и других сладостях, и даже пальмовый веер продавца не может их разогнать.
Вы в Уаргле, старинной столице Сахары. «Древнейший город Сахары. Никто не знает, когда он был заложен», — сообщает о нем греческий историк Геродот.
Да. Уаргла существовала еще во времена расцвета Карнака, Луксора или месопотамских Ура и Ниппура.
От времен Карнака и Луксора сохранилось несколько храмовых колонн.
От Ура и Ниппура не осталось ни пылинки. А Уаргла существует. Кругом разваливающиеся стены. Но она живет!
В двенадцатом столетии Уаргла была опустошена эпидемией чумы. Жизнь в ней на какой-то срок замерла и в 1553 году, когда восточный завоеватель раис Саллах разграбил ее своими жадными руками и хотел задушить совсем. Неудивительно, что французы, проникшие сюда только в 1870 году, не нашли здесь ничего, кроме полуразрушенных, потрескавшихся от страшной жары стен. Мостовая в городе одна из древнейших в мире. И по ней бредут черные, закутанные, как коконы, женщины с глиняными кувшинами на голове.
