Скоро Алексей понял, куда направилась вражеская группа — к расположению береговых батарей. Алексей насчитал троих лазутчиков, но сообразил, что отряд Смурова тоже вышел на диверсантов со стороны неглубокого оврага: как видно, оперативники с самого начала отклонились от правильного направления, но все же выследили вредителей.
Догадке немедленно последовало подтверждение: где-то совсем недалеко раздались автоматные очереди. Алексей с матросами поспешили на звуки выстрелов, но тут мелькнули тени в стороне среди деревьев — двое бежали через лес, уже не таясь, оборачиваясь и стреляя на ходу. Моряки бросились наперерез, но так, чтобы беглецы их не видели — обилие густых кустов служило хорошим прикрытием, — и, когда диверсанты подбежали достаточно близко, Алексей подкосил одного очередью по ногам, второй завертелся в поиске врага, пока не уперся затылком в дуло автомата.
— Бросай оружие! — скомандовал Алексей. — Ишь, поганцы, форму советскую нацепили. Что уставился? Хенде хох! А может, ты и по-русски понимаешь, гнида фашистская?
Пока вязали задержанного, подошли Смуров с группой. Они волокли под руки треть его диверсанта, тот был без сознания, его гимнастерка пропиталась кровью на боку.
— Хорошо сработали! — одобрил Смуров действия моряков. — Хоть одного невредимым доставим. Этот того и гляди подохнет.
Проку от него мало. Давай его в расход, — приказал он одному из своих подчиненных.
Тот, кого ранили в ноги, лежал на земле и стонал. Он вскрикнул от ужаса, когда рядом пристрелили товарища, стал ползти куда-то, упираясь в землю локтями.
Смуров пнул его сапогом:
— Куда намылился, фриц? По-русски шпрехаешь? Хотя вряд ли. Сколь в нашу форму ни рядись, а морда у тебя натурально нацистская.
Раненый вдруг перевернулся на спину, выхватил откуда-то финку и попытался ударить Смурова; удар мог прийтись в бедро, но тот успел перехватить руку, моментально завладел ножом и не раздумывая всадил лезвие по самую рукоять в грудь нападавшего. Парень судорожно вытянулся, потом обмяк и затих.
— Смотри-ка, отличная немецкая финка. — Смуров обтер кровь с лезвия листьями и показал Алексею. — Неплохой трофеец, пригодится.
— Нам бы и фриц пригодился, — заметил Алексей. Он смотрел на Кирилла и невольно вспоминал нелепого, долговязого, одержимого комплексами подростка и думал о том, как порой неузнаваемо меняются люди.
— Хватит и одного, — спокойно возразил тот. — Не дергался бы, может, и остался бы жив.
Алексей сумел вырваться на берег только к вечеру следующего дня. Он едва держался на ногах: конвой попал в шторм, потом пришлось отстреливаться от «юнкерсов», как это случалось нередко; ночью в составе звена малых «морских охотников» на дальних подходах к острову Коневец преследовали и потопили самоходный паром «Зибель», днем разворошили осиное гнездо — две финские батареи в устье реки Видлицы. Плыть за Настей нечего было и думать, поэтому он решил один сходить к Вазгену.
