Чаще всего женщина не сама проявляет инициативу в любви, она занимает позицию ожидания бурных восторгов в её адрес. Ей кажется, что раз она обратила внимание на мужчину, то он, несомненно, её заметит и обязательно полюбит. Так, по крайней мере, она мечтает. Александру надо было тормошить, он должен был ей доказать, что она одна-единственная для него и больше никто в мире не существует, только ОНА! Но не случилось этого. Она, конечно же, ждала жарких чувств и отношений. Но увы…
Так шли годы, работа, ребёнок, дом, старые больные родители. Прошло десять лет. По направлению участкового врача Александра пришла на консультацию к своему профессору. У неё опять проблемы с щитовидной железой, опять узлы. Это заболевание такое, никогда не вылечивается. Неправильный обмен веществ, в организме неправильно усваивается йод. И опухоль образуется снова. А врачи другие и смотреть ничего не хотят: ага, раз у вас зоб, идите к эндокринологу или соответствующему хирургу — и всё.
Профессор очень радушно её принял и воскликнул:
— Александра Андреевна, только что был Леонид. Подождите меня здесь, может, успею его вернуть.
Через некоторое время возвращается разочарованный.
— Не успел, ушёл. А мы с ним о Вас разговаривали, он интересовался, не появлялись ли Вы. Леонид уехал в Кагалым, ему предложили заведовать клиникой. Он не отказался. Эх, как жалко, что Вы с ним разминулись! Приехал в командировку и сегодня уже уезжает. Как же так Вы с ним не смогли быть вместе? Я слышал, Вы развелись, да и у него личная жизнь не сложилась. Ах, как жалко, что не встретились.
— Видимо, кто-то должен был быть понастойчивее, более решительным. Инициатива от кого-то должна исходить. А если каждый надеется, что её проявит другой, то ничего не выйдет, — призадумавшись, сказала Саша.
Профессор посмотрел на Сашу и понял, что она хочет что-то ему сказать, поделиться чем-то. И он продолжил беседу:
— Вы правы, Александра Андреевна, кто-то должен сделать первый шаг.
— Вы поймите меня, я бы хотела сделать этот шаг, но всегда меня останавливало то, как я смогу поделить себя между ним и ребёнком, как моя дочь воспримет всё это? Да и родители мои тоже. Люди строгих правил, очень опекают меня с ребёнком. Это нужно было бы что-то скрывать, не договаривать, а я привыкла быть откровенной, особенно с родителями. Моя мама всегда про меня всё знала, даже если я ей ничего не говорила, она догадывалась каким-то образом. Она меня чувствовала. И ещё была одна причина моей нерешительности. Я боялась разочарования. И очень комплексовала из-за своей болезни. Он, конечно, врач и многое бы понял, но… Не знаю. У Леонида семья, дочь — ровесница моей. У них жизнь не сложилась, а вдруг они бы помирились, а я опять отвергнута? Нет! Пусть лучше так, как есть. Я одна — и всё. И ещё я думаю, если бы он так был мной заинтересован — я уже не говорю любил, — то, наверное, бы нашёл подход к женщине, которая боится опять ошибиться.
