Рассказы для серьезных детей и несерьезных взрослых | страница 45

И вдруг звонок в дверь, приходит какой-то человек — глазки прозрачные, пиджак темный, галстук узенький. Познакомились, и он спрашивает:

— Когда вы в последний раз видели Матти Гешонека?

Ну, думаю, все, пропал Матти, арестовали, наверно, вместе со скрипочкой.

— Не помню, — говорю, — вы, наверно, лучше знаете. И вообще, — говорю, — вы у него спросите.

— Ага, — говорит он неопределенно. — Мы спросим. А письма вы от него получаете?

— Откуда? — говорю я удивленно.

— Ну, мало ли… Из Западной Германии, например.

Ой, как я обрадовался! Ага, думаю, значит, не арестовали, а просто сбежал мой Матти к своей Марии, вот молодец, вот что такое настоящая любовь!

Ну, а этот, в штатском, покрутился еще, посмотрел на наши вещи, уже в ящики упакованные, и говорит:

— А вы куда собрались?

— А мы, — говорю, — в эмиграцию собрались.

— А-а! — говорит. — А я-то хотел у вас подписку взять, что, если вы от этого Гешонека письмо получите, вы его нам передадите. А вы, наверно, с ним уже сами увидитесь там, на Западе.

— Ага, — говорю, — наверно, увидимся.

— Ну, ладно, — говорит, — счастливо! Через несколько дней я действительно узнал, что бежал наш Матти из Праги в Западную Германию со своей Марией. Как она его вывезла, не знаю. Или в машине спрятала, или еще как-то — ума не приложу…

«Ладно, — думаю, — сбежал так сбежал, но почему он нам писем не пишет? Что с нашей скрипкой, где она? Уж, — думаю, — если Мария могла своего Матти, у которого рост сто восемьдесят семь сантиметров, увезти через границу, то маленькую скрипочку они тоже, наверное, как-нибудь вывезли».

И что вы думаете? Ничего подобного! Приезжаю я в Италию, тут же пишу этой Марии письмо в Западную Германию и сообщаю ей Асин адрес в Израиле. Чтобы они ей скрипочку выслали. Да только не тут-то было! Через две-три недели приходит от Аси письмо из Израиля, и она пишет, что дядя Матти звонил ей по телефону из Гамбурга и сказал, что скрипка осталась в Праге у одного знакомого музыканта. Матти боялся взять эту скрипочку, потому что если бы его арестовали, то и скрипку бы арестовали, а так, он говорит, этот чешский музыкант скоро полетит в Данию и там передаст скрипку раввину главной датской синагоги.

«Ну, хорошо, — думаю, — а как же потом эта скрипочка из Дании в Израиль прилетит? И не присвоит ли ее по дороге кто-нибудь?»

Написал я про все это еще одно письмо Матти в Западную Германию. А он мне не отвечает. Месяц проходит, два проходит, целый год прошел — нет писем от Матти. Ну, думаю, пропала скрипка! Играет на ней какая-нибудь чешская девочка или какой-нибудь датский мальчик…