В гостиной есть диван, но если она переберется туда, вдруг услышит дворецкий. Выходит, единственный выход — остаться в спальне и не спускать глаз с мистера Адамса. Утром она первым делом представится — согласно правилам журналистской этики человек должен знать, что имеет дело с репортером, прежде чем наговорит лишнего. А потом можно будет подумать, как вернуться домой.
Барбара собрала оставшиеся подушки, тихо и осторожно, чтобы не потревожить спящего, и воздвигла посреди двуспальной кровати внушительную стену. Затем устроилась поудобнее на своей половине и стала дожидаться утра.
Спать, разумеется, не следует. Учитывая, чем это закончилось в последний раз, лучше не терять бдительность…
Теперь это был не эротический сон, а сладкая греза: она плыла на облаке, убаюканная легким покачиванием, словно ребенок в колыбели. Так не хотелось спускаться на землю! Барбара тряхнула головой и спрятала лицо в ласковой дымке. Но дымка оказалась почему-то не ласковой, а, напротив, колючей. Вдруг загремел гром.
Нет, это был не отдаленный гром, а приглушенный смех.
— Просыпайся, милая, — прошептал знакомый голос ей на ухо. — Сейчас явится Уилкинсон.
Барбара открыла глаза и увидела, что покоится в объятиях Адамса, прижавшись лицом к его груди. Это его ровное дыхание укачивало ее во сне. Оскорбленная до глубины души, она отчаянно попыталась призвать на помощь остатки своего достоинства.
— Должно быть, я на минутку задремала, — проговорила Барбара.
— Что-то вроде этого, — любезно согласился Реймонд Адамс. Неудивительно, что казалось, будто вокруг — пушистое облако. Барбара уютно расположилась посередине постели, а вокруг нее в живописном беспорядке высились груды подушек. Видимо, прохлада осенней ночи мало-помалу проникла в комнату, девушка бессознательно потянулась к теплу — и обрела его рядом с Реймондом Адамсом. Прошлым вечером она отчаянно смутилась, проснувшись в объятиях мужчины, теперь же просто не знала, куда деваться от стыда.
— Заметьте, я опять не жалуюсь, — подчеркнул владелец номера. Было очень приятно ощущать щекой, как от звуков голоса вибрирует его грудь.
В дверь постучали.
— Входите, Уилкинсон, — отозвался Адамс, и не успела Барбара шевельнуться, как дворецкий переступил порог.
Отчаянно захотелось нырнуть под покрывало, но такой поступок теперь выглядел бы, наверное, еще более неприглядным.
Уилкинсон проворно и неслышно пересек комнату, раздвинул шелковые занавеси, и лучи утреннего солнца хлынули на ковер. Дворецкий словно бы не замечал расположившуюся на кровати пару. Реймонд потянулся всем телом и наконец разомкнул объятия.
