Траян уже садился на коня, готовясь произнести перед войсками воодушевляющую речь, когда воинственный крик варваров разбудил дремлющую долину. Сура и Ливиан удержали принцепса от рискованного поступка. Подбадривая себя ударами оружия о щиты, фракийцы и бастарны пошли в атаку. Даки выли, подражая волкам, геты, приплясывая на ходу, дико смеялись, издеваясь над смертью.
С места, где стоял со своим штабом Траян, было видно, как варвары постепенно переходят на бег. Все уже и уже становится полоса, отделяющая их от авангарда римской пехоты. Когда остается около четырехсот шагов, полевая артиллерия императора дает дружный залп. Сотни крупных камней величиной с голову трехлетнего ребенка, тяжелых стрел длиной в вытянутую руку буквально вспарывают плотную массу наступающих. Спасения от несущихся навстречу снарядов нет. Во все стороны вперемежку с оторванными конечностями летят щепки разбитых вдребезги щитов, кровавые брызги, изуродованные, с выбитыми глазами, головы. С глухим стуком бьют метательные машины, раз за разом посылая врагам свой ужасный груз. Не обращая внимания на потери, возбужденные от вида крови варвары вал за валом катятся дальше. Еще сотня метров устлана трупами. В действие вступают авангардные части восточных стрелков. Выпущенные из сотен пращей снаряды величиной от желудя до куриного яйца летят так густо, что увернуться невозможно, а легкие пельты защищают слабо. Бородатые сирийцы в конических шлемах поднимают бирюзовые луки. Тучи стрел на миг закрывают солнце. На поле вновь остается множество раненых и убитых со сломанными ребрами и ключицами, пробитым насквозь летучей смертью горлом. Но и этот контрудар не может остановить презирающих смерть фракийцев. Великий Залмолксис дарует им вечную жизнь. Понимая, что им не устоять, передовые части авангарда армии Траяна отходят на фланги, просачиваясь ручейками в промежутки между свободно выстроенными алами и когортами союзников.
Все ближе и ближе сомкнутая фаланга римских легионеров. Остается двести метров. Тысячи ядовито жалящих гетских стрел обрушиваются на застывшие в боевом порядке ряды римской тяжелой пехоты. Они поражают незащищенные ноги, пронзают предплечья, зловеще скрежеща, застревают в лориках, звонко ударяют по шлемам. Слышатся возгласы первых раненых. Их, прикрываясь щитом, уносят в тыл санитары «капсарии». Наблюдая за происходящими событиями, Траян вспомнил мрачное предчувствие, посетившее его у Тап. Теперь оно, кажется, сбывалось.
