Утром третьего дня Язон разглядел над туманной линией горизонта признаки изменения ландшафта. И еще до обеда они вышли к волнистому морю голубовато-серого песка. Перед ними лежала пустыня.
– Как здесь отыскать дзертаноджей? – спросил Язон ближайшего раба.
Но тот лишь нахмурился и отвел взгляд.
В последнее время у Язона то и дело возникали сложности с дисциплиной. Рабы, если он как следует не пинал их, не желали ударить и палец о палец. Приказ, не сопровождаемый пинком, оставался без внимания, а нежелание Язона прибегать к физическому воздействию воспринималось как проявление слабости. Все его попытки улучшить рабскую долю были обречены на неудачу.
Проклиная человеческую косность, раздосадованный Язон носком ботинка дал почувствовать рабу, кто он есть на самом деле.
– Они за той большой горой, – последовал немедленный ответ. И Язон увидел на самом краю пустыни небольшое темное пятно, не замеченное им ранее.
Когда они приблизились, стало ясно, что гора представляет собой обычный скальный выход. Но к нему была пристроена кирпичная стена, за которой могло бы разместиться немалое число воинов. Язон не собирался рисковать своими драгоценными рабами и еще более драгоценной собственной шкурой, по его сигналу колонна остановилась. Рабы устроились на песке, а Язон, держа дубинку наготове и подозрительно осматриваясь, прошел несколько шагов вперед.
Тут из-за угла стены показался человек и не спеша направился навстречу Язону. На нем была свободная одежда, а в руке он нес большую корзину. Пройдя примерно полпути, он остановился и уселся на песок, скрестив ноги. Язон внимательно осмотрел окрестности и решил, что пока ему ничто не угрожает – устроить засаду вроде как негде, а одного незнакомца он не боялся, – и Язон, пройдя еще немного, остановился в трех шагах от человека с корзиной.
– Добро пожаловать, Чака, – сказал тот. – Я боялся, что не увижу тебя после того… хм-м… небольшого недоразумения, которое произошло между нами.
Незнакомец сидел и поглаживал свою бородку. Наиболее выдающейся частью гладко выбритой головы был огромный нос, увенчанный защитными очками. Очки были сделаны из кости и казались тщательно пригнанными к его загорелому лицу. Сеть глубоких морщин на лбу и щеках указывала на то, что перед Язоном старик, которого вовсе не стоит опасаться.
– Я хочу кое-чего, – сказал Язон на манер Чаки.
– Новый голос и новый Чака? – удивился незнакомец. – Добро пожаловать. Старик был собакой. Я надеюсь, он умер в муках? Садись, друг Чака, выпей со мной. – И он извлек из корзины глиняный кувшин и две чашки.
