Мальчишка на соседнем сиденье развернул газету, трамвай резко дернулся на повороте, и листок выпал у него из рук — Ленни нагнулась, чтобы поднять и вернуть встрепенувшемуся пареньку. И вдруг — со страницы внутреннего разворота в нее выстрелил заголовок: «Сегодня утром экспедиция Императорского исторического общества под руководством Александра и Людмилы Мерворт стартовала в свой второй поход. Российскому теплоходу „Афанасий Никитин“ ученые неожиданно предпочли английское судно „Ливерпуль“, которое направляется к Суэцкому каналу без остановок». Ленни машинально отдала газету, но тут же попросила обратно. Так и есть — сменили борт. Значит, чайки уже кричат отходную, шляпки, летевшие в воздух, приземлились на локоны одесских гимназисток, прощальный сигнал корабля стих. Ленни повернулась к кондуктору.
— Я сойду на следующей, пожалуйста, — шепотом произнесла она. Внутри все обмякло, ноги не слушались. Петроградское шоссе — место продувное, и, выйдя из трамвая, она едва не упала. В голове стучали молоточки, отбивая такт бесполезным теперь вопросам. Как же она не спланировала все заранее? Ведь путешествие лежало на блюдечке. А теперь блюдечко разбилось!
В последние десять часов ей казалось, что она уже там, с ним, на его чудесных съемках, комната отеля выходит на балкон, который висит над Бенгальским заливом, стены в гостиной потрескались, под потолком крутится деревянный вентилятор, и ветерок треплет полупрозрачные простыни. Он соскучился. Или отвык? Скажет: «Раздевайтесь, я выйду». А может быть, она даже не успевает снять полотняный плащ. И все слишком быстро, нетерпеливо, не в такт, оба вспотели в мгновенье и отворачиваются друг от друга. Или хохочут и не могут нацеловаться — и все стоят посреди комнаты. Или… или у него там есть подружка, надменная англичанка с васильковыми глазами, дочь губернатора или врача из английской миссии, и она сыграет главную роль в его кинодраме. Их болтовню она услышит из-за дверей. Он уговаривает — она точно помнит тембр его голоса, когда он уже не хочет ждать… Мысли мчались вскачь — будто голова стала цирковой ареной. Или все-таки это ее голая спина отражается в старом зеркале, над которым приколот булавкой высохший цветок, и нет никакой англичанки. А если вместо англичанки — местная девушка-лотос? Цветок без имени, но с расписным человеческим телом…
Ленни пересекла площадь Александровского вокзала — в который раз за сегодняшний день. Пусть будет первый встречный: требуется поцелуй, тело, которое уймет ее дрожь. Она вглядывалась в лица прохожих: вокзал — здесь все уже в пути, прощаются или встречаются; она развернулась на пятках и почти бегом двинулась в сторону Тверской. Там, в ателье Глариозова или в «Квадрате» сегодня, кажется, какая-то выставка.
