— Мы взяли в плен воеводу руссов! — сотник махнул рукой, и двое воинов притащили связанного боярина, бросили у ног хана. — Он сопротивлялся как зверь, но твои воины оказались сильнее; и вот он здесь, у твоих ног.
— А что остальные руссы?
— Мы порубили их всех. Ни один не ушел.
— Это хорошо. — Каюм опустил глаза на пленника, толкнул ногой. — Развяжите его. Я буду говорить с ним.
Подбежал, переваливаясь на кривых ногах, толмач,[12] встал рядом с ханом. Василия освободили от пут, поставили перед ханом. Он отер кровавую юшку, сочившуюся из носа, исподлобья взглянул в лицо хана. Там он не прочитал ничего, кроме любопытства.
— Ты кто? — спросил, а толмач перевел. — Куда путь держишь?
В спину Василия кольнули мечом. Он вздрогнул, нехотя проговорил:
— С моими людьми мы ехали из Москвы в Борисов. Да заплутали маленько. Остановились на дневку, а тут твои люди налетели и полонили меня.
Каюм изучал лицо пленника и решал, что с ним делать. Отдать воинам? Или взять с собой и бросить как добычу у дверей своей юрты? Да так, пожалуй, будет лучше. Пусть до конца дней чистит котлы вместе с рабами.
— Золота много имеешь? Судя по твоей одежке, ты знатный купец.
— Откуда у меня золото, великий хан? Все богатство при мне. К тому же горе у меня — отец умер. Спешил я, чтобы с честью похоронить его. — Василий опустился перед ханом на колени. — Отпусти меня, век Бога буду молить.
— Никчемный человек, — проговорил Каюм громко, чтобы все слышали. — Настоящий воин никогда не просит пощады. Даже если руки связаны и не сжимают рукоять меча. Только тот, кто рожден рабом, будет до конца цепляться за свою никчемную жизнь.
Стоявшие вокруг воины одобрительно зашумели. Их хан — мудрый человек. Недаром удача не оставляет его столько лет. Он обязательно выведет их из этих лесных теснин, где могут жить только вот такие руссы, созданные быть рабами.
— Смотри, хан! Вот подарок, достойный тебя, — сотник вздернул руку боярина с перстнем на среднем пальце.
Каюм, увидев такую красоту, удовлетворенно улыбнулся. Рубин сверкал, переливаясь кровавым отсветом. Один из воинов достал меч, Василия повалили на землю, собираясь отделить камень вместе с пальцем.
— Я сам! Сам!!! — закричал боярин.
Воин замер, вопросительно взглянул на хана. Каюм качнул головой. Василий, всхлипывая, снял перстень с пальца, протянул Каюму.
— Возьми, великий хан. Пусть этот перстень будет доказательством того, что я полностью нахожусь в твоей власти.
Каюм надел перстень на палец, поднял руку над головой, полюбовался красотой камня. Не поворачивая головы, велел:
