Ножи он вроде бы метал неплохо, к топору одно время приноровился – с двадцати шагов намертво в ствол засаживал. Даже с сюрикенами[57] худо-бедно управлялся. А вот копье отказывалось подчиняться его воле. И сочувствующий взгляд кузнеца с каждой новой неудачной попыткой терял серьезность. До какого-то момента Андрей сдерживал себя. Пусть лыбится, у них тут развлечений мало, а про цирк с клоунами небось вообще не слыхали. Но всему наступает предел, и терпению русского человека – тоже.
– Ты, старый, лучше не смейся, а подскажи какое-нибудь упражнение для отработки точности броска, – проворчал Шахов, утирая пот со лба.
Лучше б и не заикался. Кузнец такое упражнение знал. Да и любой мальчишка в племени знал и мог его выполнить. И ведь, казалось бы, чего проще – с вершины холма спускают плотно утрамбованный пучок травы и веток, а потом пытаются попасть копьем в эту подпрыгивающую на кочках и крутящуюся с переменной скоростью мишень. Пытаются, только почему-то не попадают. Не все попадают. Нет, врешь, все. Даже кузнецовы внуки своими заостренными прутиками. Кроме него, Шахова.
И никак Андрей не может взять в толк, в чем же его ошибка. Пробовал контролировать движение, но получалось еще хуже. В последний момент, когда копье уже летит, но рука все еще его провожает, древко задевало по пальцам и начинало вихлять из стороны в сторону. Потом решил, что лучше выполнять резкий, короткий бросок. Ассегай полетел ровней, но, мягко говоря, не точней. Начал бросать с подкруткой – тут уже вообще ни о какой стабильности речи не было. Один раз даже попал, другой – чуть пацана не зашиб. Плюнул на все ухищрения и вернулся к простейшему способу. Получилось вообще хуже некуда. И вот, как завершающий аккорд, сломал хорошую и к тому же чужую вещь. Разве ж по-зулусски это все можно высказать?!
А может, и не нужно по-зулусски? В таком серьезном деле, как протыкание врага копьем, не стоит, наверное, подражать кому-то. Это ж Шахову в случае чего выпустят кишки, а не Бабузе. И кому какое дело, что здесь так не принято.
Если снаряд неудобен, слишком легок и неустойчив, нужно его просто утяжелить. И не только древко, но и сам наконечник. Тогда хотя бы ветром его сдувать не будет.
– Знаешь что, старый, – решился Шахов, – пойдем-ка в кузню! Кажется, ты все-таки получишь мой браслет. И не в подарок, а за работу.
– Что ты еще задумал? – оживился кузнец.
Он уже вдоволь позабавился, наблюдая, как белый человек пытается освоить оружие кумало. Сначала было интересно и даже приятно, когда появилась возможность самому тряхнуть стариной. Но вскоре почувствовал, что глаз уже не тот и рука хоть самую малость, но запаздывает. Разумеется, на фоне успехов Шахова эти мелкие неточности не так бросались в глаза. Но еще немного, и внуки заметят и поймут, что дед стал сдавать. Нет уж, пусть лучше они догадаются об этом лет через десять. И Бабузе предпочел присесть в сторонке, лишь наблюдая за тем, как развлекаются другие. Так что предложение Андрея пришлось как нельзя кстати.
