Без плаща незнакомка уже не производила впечатления девушки-подростка. Ей никак не могло быть меньше тридцати лет. Но ее словно специально пытались сделать незаметной. Узкие бедра, легкий намек на грудь, крохотные ступни. Да и ростом она не дотягивала до взрослой женщины. И как раз поэтому женщина и привлекала к себе внимание. Нет, красивой ее назвать сложно, а вот необычной – да, необычной она была. И Андрей обязательно поинтересовался бы, кто же она такая, если бы накануне не выяснил, что настоящий кумало, особенно – за обедом, женщин вообще замечать не должен. Вот он и не стал приставать к соседям с неуместными расспросами.
Тем более что после неспешного обсуждения с хозяином политических и экономических проблем гость соблаговолил немного пообщаться и с самим Шаховым, благо тот успел сочинить относительно безобидную историю своего появления в краале Бабузе. Андрей скупо, в общих словах рассказал, что пришел сюда с неким торговым караваном из далекой северной страны. Торговали они тканями и металлическими изделиями, обменивая все это на слоновьи бивни и крокодиловую кожу. Банально, конечно, но старик, кажется, принял его слова за чистую монету.
– Значит, ты – торговец? – спросил он несколько хрипловатым, но отнюдь не выдающим старческую слабость голосом.
Гарик старательно переводил, а Хлаканьяна, обратив морщинистое лицо в сторону Шахова, искоса поглядывал и на переводчика.
Андрей решил, что немного правды его рассказу не повредит, и поведал советнику несколько подробностей своей настоящей биографии:
– Нет, я был начальником охраны главного торговца и всего каравана.
– И сколько же воинов было под твоим началом? – Старик прищурил и без того едва заметные в складках морщин глаза.
– Три десятка.
На самом деле, будучи начальником службы безопасности фирмы, Шахов руководил более чем сотней сотрудников, но решил не пугать дедушку масштабами.
– А приходилось ли тебе участвовать в настоящих схватках?
– Приходилось.
– А врагов убивать случалось?
– Случалось, – ответил Андрей, и это опять же было правдой.
– Но по земле кумало не проходил караван, о котором ты рассказываешь, – вдруг заявил хитрый старик.
– Конечно, не проходил, – согласился Шахов, безмятежно улыбаясь и одновременно соображая, куда бы передвинуть маршрут своего гипотетического путешествия – на восток, к побережью, или на запад, где, кажется, должна начинаться пустыня[46].
Пожалуй, про пустыню можно придумать более душещипательную историю. Он погасил улыбку и продолжил уже другим тоном, сдержанно-скорбным, чуточку киношным, но для местной неискушенной публики, как он надеялся, вполне убедительным:
