Парням хотелось поговорить о другом, но еще тогда, когда они были в руках душманов, после встречи с Майером, они договорились о делах в помещениях разговора не вести.
Раздался стук в дверь, и в каюту вошел Ричард Эршад:
— Ну, как вы устроились?
— Нормально, — ответил Мельников. — Мы можем выходить из каюты?
— Конечно, вы же свободные люди. В любое время можете выходить на палубу, гулять, дышать морским воздухом. Кстати, ваш соотечественник размещен через каюту справа. Если появится желание, можете пообщаться.
— Кто? Откуда? — спросил Мельников.
— Точно не знаю. Спросите у него сами.
Эршад ушел. Мельников предложил:
— Небось дело к утру идет. Давай спать.
Верхнее место досталось Полещуку. Они выключили свет и уснули.
Солнце было уже высоко в безоблачном небе, когда их разбудил стук в дверь. Эршад пригласил на завтрак.
Умывшись, парни вышли в длинный коридор и по нему прошли, казалось, через все судно. Вскоре очутились в небольшом помещении, где было три квадратных стола. Судно уже плыло, и его немного покачивало. Парни с непривычки широко расставляли ноги и передвигались неуверенно.
За первым столиком сидел мужчина. При появлении Ричарда и парней он встал. Ричард указал на него рукой:
— Вот, знакомьтесь, он тоже русский.
Стоявший у стола был высок, худощав и небрит. Одет в джинсы-«варенки» и темно-зеленую, с короткими рукавами майку. Он первым протянул руку:
— Привет, мужики! Я Семен Бугчин. Также, как и вы, удачно рванул на свободу.
Мельников и Полещук пожали ему руку, но называть себя не стали.
Эршад заглянул в узкую дверь, ведущую в другую комнату, и что-то громко сказал.
«На английском шпарит», — отметил про себя Мельников.
Через минуту вошли двое, в руках они держали подносы с едой.
Эршад сказал:
— Вы кушайте, а затем можете осмотреть судно. Если я понадоблюсь, моя каюта находится между вашими, заходите.
Оставшись втроем, русские взялись за еду.
Бугчин ел жадно и похваливал то ли завтрак, то ли обед:
— А что, мужики, ничего кормят на Западе, а? И вкусно — что надо! Нет, не скажите… житуха ждет нас шикарная, — он потянулся за банкой с пивом и с шумом откупорил ее. — Не пиво — чудо. Умеют же делать, а?
Мельников осторожно, изучающе посматривал на Бугчина: на вид лет тридцать пять, глаза неопределенного цвета, бегающие, злые, острый кадык, волосы чуть вьющиеся, большие залысины, немного картавит.
— Вы с оружием рванули, а? — доверительно спросил Бугчин. — Наверное, пришлось кое-кого кокнуть? И правильно. Уйти из части иначе и нельзя, надо часовых убрать. Я-то Советам нашкодил что надо!
