лечебнице, приехала из нее уже в паричках и кольцах и начала… как бы это сказать… партизанскую войну. Нашла первостатейных юристов, пообщалась. Узнала, каким образом можно вывести свои активы, минуя прения на совете директоров… — Запнулась: — Вам интересно?
— Если в дебри снова не полезешь — полезно.
— Ага. В общем, так. Приехала на совет директоров… — Разольская внезапно прыснула. — Представляете их рожи? Заходит в комнату для совещаний бабушка-эмо: в черном парике с розовыми кончиками, в лаковых перчатках, в черных туфельках с розовыми бантами… — Снова прыснула. — Умора. У них рожи так и вытянулись!
— А не побоялась? — недоверчиво прищурилась Надежда Прохоровна. — Снова могли захотеть машину из психбольницы вызвать.
— Подстраховалась, — весомо кивнула Разольская. — Прошла медицинское освидетельствование. Оформила все надлежащим образом — если бы меня только попытались признать недееспособной, получили бы кучу проблем.
Но они не попытались. Как я и надеялась Бросили сумасшедшей бабке кусок в виде ветлечебницы и приюта для престарелых цирковых животных.
Я назначила Богдана Кожевникова своим доверительным управляющим… Его очень, почти как сына любил мой муж. Богдан хороший мальчик… был когда-то. Но суть не в этом. В то время Богдан меня вполне устраивал. Мы организовали благотворительный фонд и постепенно вывели под него основную часть моих активов… — Разольская уловила нахмуренный, напряженный взгляд пенсионерки, далекой от тонкостей бизнеса. — Как бы вам объяснить, Надежда Прохоровна… Я не могла изъять свои средства, вложенные в общее предприятие. Но фонд, созданный под эгидой холдинга, сам по себе является его частью. Понимаете? Постепенно, год за годом, я уводила средства в этот фонд. Все выглядело вполне законно. — Усмехнулась. — Когда совет директоров дал разреше-мне ми открытие ветеринарной лечебницы, он и предположить не мог, каким дееспособным будет этот центр. Мне бросили кусок, не оговаривая масштабы внутреннего подразделения. Я подготовилась. Я была сумасшедшей, которой подарили игрушку, но просчитались. Они согласились, что все доходы от ветеринарной клиники пойдут на ее расширение, на обустройство приюта для животных… Решили — я успокоюсь мелочевкой. А и постепенно вывела в фонд основную часть своих активов. И все — но такому. Все в пределах предписанных правил. Сейчас я свободно могу построить и содержать дельфинарий, собственный цирк и парочку конноспортивных школ.
